Вырваться, по соседям постучать, тогда эти клоуны испугаются, и сами сбегут. Ну, не девяностые же сейчас?
– Нам не о чем говорить, – наконец выдавил я, уперевшись руками в края вирткокона и двигая тазом.
Я с утра не так много времени лежал, и вроде ноги не затекли. А ведь можно рискнуть кувыркнуться через край, да попробовать рвануть к двери. Оружия я при них не вижу, стриженному надо еще вскочить со стула и оббежать кокон, а от смазливого уж как-нибудь отобьюсь и оторвусь.
Тут Крутыш прижал палец к гарнитуре, чуть склонив голову…
– Да?
И в этот момент я рванул. Вернее, попытался, потому что едва я занес ногу над краем вирткокона, как Крутыш, даже не убирая пальца с уха, другой рукой перехватил мою ногу, чуть привстав со стула. Словно тиски сжались на моей лодыжке, и он резко рванул меня обратно. Вирт жалобно заскрипел от такого обращения.
Смазливый запоздало дернулся с дивана, но потом махнул рукой и уселся обратно.
– Да, все готово, – Крутыш едва кивнул невидимому собеседнику, – Хорошо.
Он убрал палец с уха, посмотрел на меня, и недобро улыбнулся:
– Я забыл сказать, что у меня еще коричневый пояс, – качок ухмыльнулся, – Не показушный.
Тут брюнет, все еще сидя на подлокотнике дивана, спросил:
– Ну, что там?
Крутыш повернулся к нему и кивнул, махнув в мою сторону:
– Все готово, можем начинать.
– Класс, как долго я этого ждал!
Я с удивлением услышал в голосе смазливого маньячные нотки. Кто он такой в игре? Ему-то я чем насолил?
Брюнет хищно улыбнулся, и я судорожно сглотнул, когда он достал из кармана отвертку. Пипец! Блин! Только не так… Это что, вот так просто, отверткой?
– Антон, дружище! – Крутыш встал со стула и доверительно положил мне руку на плечо, – Другого выхода нет.
– Вы чего, пацаны? – я весь напрягся. А теперь, думаю, можно драться до последнего, хуже точно не будет.
Крутыш взял меня за грудки, другую руку со сжатым кулаком чуть отвел назад.
– Слушай сюда, – начал стриженный, – Закричишь, и этот кулак тебя заткнет.
Я, стиснув зубы, с ненавистью смотрел на него. А может, заливает про коричневый пояс? Вот только проверять совсем не хотелось. Пипец, ни одной мысли в голове, только паника.
– По лицу только не бей, – заботливо напомнил смазливый.
Я покосился на него, готовясь в любой момент рвануться, отбиваться, кричать… По лицу получать неприятно, но почему бить нельзя?
– Антоша, ты человек слова? – вдруг спросил Крутыш.
Тут я чуть застыл, в непонятках глядя на него.
– Ну, можно ведь обойтись малой кровью. Сейчас возьмем с тебя обещание, что не будешь лезть к Мстителям, и все.
– Да, да, – донеслось откуда-то сбоку сзади, куда переместился его напарник. Кажется, что он сзади вирта.
Я пытался повернуть голову, посмотреть, что второй делает, но мешала высокая головная часть банана кокона. Он мне что, вирт сломать хочет? Блин, это же бешеные бабки! По крайней мере, для меня.
Тут качок рванул меня за грудки:
– Сюда смотри!
– Слышь, ты… – процедил я, пытаясь храбриться, но сердце бешено стучало.
Это только в фильмах так круто вскакивают из лежачего положения, а тут пойди, попробуй сделать.
– Я могу и выбить обещание, – хмуро сказал стриженный, – Даешь слово?
– Какое?
– Затупок! Что больше не подходишь к Мстителям… Забываешь о них!
Сердце гулко билось, отдавая в ушах. Это мой дом! Сволочи! Уроды! Он еще смеет здесь мне указывать.
Крутыш отвел кулак еще назад, замахиваясь.
