– По голосу узнает! – сказал кто-то. – Пашка! Молви словечко!
– Паша? Капитонов? – ухватился за подсказку Журавлев.
– Все верно! – густым чистым баритоном ответил добряк. – Это я!
– Паша у нас самый известный человек в городе! – гордо сказала Таня. – Диктором на радио работает. Каждое утро его голос слышим. Идем дальше. Это?
Журавлев улыбнулся стройной невысокой женщине. Она смущенно опустила голову. Ну конечно, ты всегда была стеснительной.
– Галя Окнина, – уверенно сказал он. – Известная гимнастка.
Галя смущенно улыбнулась Журавлеву.
– Насчет известности не знаю, – ответила Таня. – Но это она. Ну вот, остался один неопознанный. Кто это?
– Васю Чушкина да не узнать! – засмеялся Журавлев довольный тем, что затянувшийся экзамен завершен.
– Молодец, Боря! – похвалил его прячущийся за бутылками здоровяк. – Я банщиком работаю. Приходи. Как одноклассника, отделаю веничком от души. А сейчас садись! Пора по чарке выпить! А то из-за твоего экзамена во рту пересохло!
Таня усадила Журавлева между Галей Овечкиной и Женей Тихановым. Дружно выпили за встречу.
– Ну, признавайся, Боря, кем трудишься? – спросил Телков, цепляя на вилку грибочек. – Чем добываешь себе на хлеб насущный.
– Да так… В охране…
– Почему не на себя? – скрипучим голосом спросила Сайрина.
– Да какой из меня бизнесмен! – признался Журавлев. – Не мое это! Не пытался даже.
– Надо было попробовать! – назидательно сказал Старков.
– Ты, Петюня, пытался! – хихикнул Вася. – Да что-то не преуспел! В детстве с фарцовкой у тебя неплохо получалось, а с настоящим бизнесом не вышло!
– Чья бы корова мычала! – огрызнулся Старков. – Всю жизнь чужие задницы намыливаешь, а тоже туда же!
– Я непростые задницы намыливаю! – гордо ответил Вася. – Знаешь, с какими людьми я ручкаюсь? Ты с такими людьми рядом не стоял!
– И что ты с этого имеешь? – хмуро спросил Данилов.
– Что имею, то моё! – отрубил Вася.
– Пиво за ними допивает! – негромко, но так, чтобы все слышали, сказал Старков. – Да яйца им чешет.
Вася побагровел. Вилка выпала из его руки и со звоном упала в тарелку. Рука сжалась в кулак. Еще немного – и быть беде.
– Мальчики! – хлопнула ладонью по столу Таня. – Прекратить сейчас же! Я вас не для того собрала, чтобы вы тут пальцы гнули да разборки устраивали.
– Прекратите, мужики! – поморщившись, проговорил Баракин.
– Давай-ка, Вася, начисли нам грамм по пятьдесят! – с наигранной бодростью в голосе поддержал его Телков. – Треснем за нерушимую мужскую дружбу!
Вася разжал кулак. Потянулся к бутылке.
– Петухи! – неодобрительно фыркнула Сайрина.
– Спокойно, Валя! – осадила ее Вера. – Ты не в школе. У нас дневников нет, чтобы замечания в них писать да родителей вызывать!
И повернулась к Журавлеву:
– Про семью нам расскажи, Боря! Сколько раз женат?
– Один, – улыбнулся ей в ответ Журавлев.
– И только? – удивленно вскинула брови Вера. – Как тебе удалось найти свою единственную?
– Да вот, удалось.
– Детей сколько нарожали? – не унималась Вера.
– Одна дочка у нас. Замуж собирается.
– Не думаете вы о демографии, – вздохнула Вера.
– Ну, дамы и господа! – поднялся Телков с наполненной до краев рюмкой. – Предлагаю выпить за то, чтобы наша спаянная и споенная компания только прирастала такими классными мужиками, как Боря!
– И девочками! – встрял Костя.
– Кто о чем, а вшивый о бане! – метнула на него сердитый взгляд Сайрина.
– Я же, Валя, имел в виду не малолеток каких, – обиженно скривил губы Костя. – Я про таких, как ты! Целеустремленных!
