– Ну, давай, давай, – приговаривал Колька, – вот на место классное напали, а? Если бы не этот мужик, то сидели бы на глубине, как два лоха, ждали бы, пока подойдет.
– Опа, есть! – приговаривал Игорь, ловко подсекая и выуживая подлещика.
– И у меня есть! – вторил ему Колька.
Туман рассеялся окончательно, была видна вся река, железнодорожный мост и другой, автомобильный, метрах в трехстах от железнодорожного. Так же был виден и город на левом берегу реки, вернее, не сам город, а пригород. Но парни на город, где располагалась их школа, не смотрели, они были слишком увлечены ловлей рыбы.
Лишь к обеду клев немного стих. За каких-то два часа мальчишки наловили по садку рыбы и чувствовали себя настоящими победителями. Они уже не только не жалели, что вытащили из воды полумертвого мужчину, они даже умудрились о нем забыть.
– Повезло ему, – вспомнил Игорь.
– А часы надо было снять, – сказал Колька, – классные часы. Я бы от таких не отказался.
– Ты что, Колька, грабить – это не дело.
– Так мы же не грабили, просто взяли бы.
– А если бы потом тебя нашли, что бы ты сказал?
– Кто нашел? – воскликнул Колька, вытаскивая подлещика.
– Ну, например, даже сам этот мужик.
– Да он нам должен ноги целовать за то, что мы его спасли. Не то нахлебался бы воды и раки бы его съели.
– Это точно, спасли человека. Как ты думаешь, оклемается?
– А хрен его знает! Наверное, оклемается. Мужик он, вроде, здоровый, вдвоем чуть подняли, наверное, килограммов сто весит.
– Нет, не сто, – возразил Игорь, – просто он весь мокрый и ботинки тяжелые.
– И воды нахлебался, небось.
– Да, может быть. А вообще, если бы не велосипеды, можно было бы отсюда сплавиться куда-нибудь подальше.
– Куда ты имеешь в виду?
– Хотя бы на ту сторону, поближе к городу.
– Можно было бы, но с велосипедами не переплывешь.
– Да, не переплывешь.
У Кольки оторвался крючок и он, ругаясь, принялся привязывать новый. А Игорь за это время успел поймать трех подлещиков.
Часа в три дня мальчишки стали собираться. Они спрятали плот, забросали его камышом, собрали удочки. Долго сушили рыбацкие сапоги, ожидая, когда исчезнут с резины темные пятна влаги.
Наконец сапоги высохли. Они свернули их, положили в мешки и привязали к багажникам велосипедов.
– А теперь давай отсюда вылезать.
Они выволокли велосипеды, затем рюкзаки, удочки, взобрались по откосу на шоссе и весело смеясь, вполне довольные прожитым днем, отправились в город.
Доктора Геннадия Федоровича Рычагова в Клину знали многие. Знали и уважали, и не за то, что он был богат, ездил на шикарном авто, имел большой загородный дом. В общем-то, все это было в порядке вещей. Сегодня как-то не очень принято интересоваться откуда у человека, получающего маленькую зарплату, большие деньги. Уважали его за талант, за золотые руки. Уже лет двенадцать Геннадий Федорович работал заведующим хирургическим отделением районной больницы и работал очень успешно.
Не сотни, а тысячи жизней спасли его талант и золотые руки. К нему обращалось местное начальство, когда надо было сделать сложную операцию, и Рычагов не отказывал, всегда брался за дело. И как правило, выходил победителем. Если бы он хотел, то давным-давно стал бы очень известным хирургом и практиковал в какой-нибудь московской клинике, и тогда к нему ехали бы депутаты всех мастей и всевозможных уровней, генералы, министры.
Но Геннадий Федорович в свое время сообразил, что лучше быть первым в Клину, чем десятым или двадцатым в Москве. А здесь он был первым. Но, естественно, трудом праведным не построишь палат каменных. Эту истину Геннадий Федорович понял давно, лет десять назад. Понял и претворил в жизнь.
