Первая распластанная пиранья принесла вздох разочарования. Коллега Скоромоха, Иван, красный от волнения и ответственности за то, что его поддержали, неожиданно подошел к левой тумбе стола, вынул из нее коньяк и пластиковые стаканчики, налил себе до края один из них, икнул и выпил его на одном дыхании.
– А вот и нож! – торжественно вынул он складной нож из верхнего отделения тумбы, отрезал себе два тонких кружочка колбасы и начал их жевать.
– Вы что себе позволяете? – взвился от возмущения Горпищенко.
Скоморох тут же подошел к следователю и шепнул ему на ухо:
– На Ваню нельзя кричать. В таком нервном состоянии он может всех нас покрошить.
– А зачем вы вообще его взяли с собой, если он нервнобольной и опасный? – громко сказал Горпищенко.
– Это я нервнобольной? – закричал Ваня и стал вращать зрачками, как гипнотизер. – Это вы все тут безмозглые твари. Я вижу вас всех насквозь. Вы завидуете моему таланту распутывать самые сложные дела. Кто из вас догадался, что эти рыбы были натасканы на глотание микро-камеры? Ты? – указал он пальцем на следователя, – Ты? – перевел он взгляд на Кочергу. – Или ты? – кивнул он головой в сторону Маши.
– Мы пока еще не нашли эту микрокамеру, – ответил ему Горпищенко.
– А давай поспорим на пять тысяч баксов, что она лежит в чреве одной из этих мерзких рыб? – прорычал Ваня, налил себе из бутылки еще один стакан и быстро опрокинул его в рот.
– Я вывожу вас из состава оперативно-следственной группы, – побледнев, сказал Горпищенко и сморщил лоб. – И прошу покинуть помещение немедленно.
– А вот это ты видел? – показал ему дулю Ваня. – Это я тебя сейчас выведу на чистую воду.
При этом Ваня нырнул правой рукой себе под пиджак и вытащил из кобуры боевой пистолет.
– Я же тебя предупредил, – зло сказал следователю Скоморох. – Теперь это добром не кончится.
Все находившиеся в кабинете люди замерли, как восковые фигуры.
– Режь вторую тварь, – приказал Маше Ваня, размахивая пистолетом. – Если в ней тоже не окажется камеры, порешу вас всех на месте, а затем этого паршивого кота, который по указанию Снаткина сожрал доказательство его вины.
– А какая она из себя? – еле выдавила слова Маша. Ее руки начали мелко дрожать.
– Четверть булавки, – пояснил Ваня и его зрачки перестали исполнять танец смерти, остановившись там, где они и должны были быть.
Скоморох тут же сообразил, что задумала Маша и вымученно улыбнулся ей.
– Начинай, Машуня, – ласкаво сказал он. – Я уверен, что у тебя сейчас все получится.
Маша вынула из ведра вторую неживую рыбу, полоснула ее в наступившей смертельной тишине, и отошла от стола. Когда Ваня склонился над рыбой, Маша вдруг вскрикнула «Вижу ее!» и ринулась к столу. Она сунула руку в разрезанную рыбу и вытащила блестящий в свете лампы маленький квадратик.
– Это она? – спросила Маша Ваню.
– Конечно, она, – пряча пистолет в кобуру, сказал Ваня совершенно успокоившись. – Отдай ее этому Фоме неверующему, – кивнул он в сторону следователя прокуратуры.
Маша пошла к Горпищенко с распахнутыми настежь огромными зелеными глазами, не моргая.
– Вы ее искали? – спросила она, протягивая Горпищенко металлическую клипсу с левого уха.
Горпищенко молчал и, как видно, не собирался участвовать в этом спектакле. И тогда Скоморох кинулся к Маше сзади, обхватил своими руками ее пышную грудь и шепнув ей на ухо: «Умница», следующим движением схватил с ее ладони клипсу, сжал ее в кулаке с победным криком: – Мы нашли ее! Это гениально! Это мог предвидеть только Ваня. Мы должны немедленно передать ее технарям для проверки и распечатки данных.
