Убийца с лицом ребенка - страница 45

При этом он ударил сучковатой палкой по наспех сложенным доскам и заставил их вздрогнуть.

– Не забудем, не простим! – взревела толпа выученной кричалкой.

– Сжечь этот вертеп разврата и зрады и развеять пепел над Южным Бугом! – снова ударил своим посохом мужчина.

– Слава нации – Смерть врагам! – кричала толпа, заранее приготовленные лозунги.

– Кто это? – спросил у Петренко подошедший к нему мужчина в легкой светлой куртке и джинсах. Под гражданским одеянием Петренко безошибочно определил, что мужик явно из военизированных, возможно атошник, но не из активистов.

– У нас здесь свободный микрофон, – уклончиво ответил Петренко. – Каждый человек может высказать свое мнение.

– А против кого бунтуем? – продолжил интересоваться мужчина, не глядя на Петренко.

– Здесь никто не бунтует. Здесь собрались патриотические силы города, чтобы свернуть шею осмелевшей «вате» в лице Ильи Кордона.

– А кто конкретно организатор и вдохновитель этого мероприятия? – продолжал выяснять незнакомец.

– Ты, случайно, не из Кордоновского заведения? – подозрительно спросил Петренко. Стоявшие рядом активисты тут же окружили подошедшего мужчину и Петренко.

– Здесь за версту воняет москалем, – заорал один из них.

– Давайте завалим его тут же, – поддержал кто-то.

– Стоп! – приказал Петренко. – Мы не бандиты. Мы – идеологические бойцы Революции достоинства. Чей Крым, братан? – ехидно усмехнулся он.

– Крым наш, – спокойно ответил мужчина.

– Ответ неправильный, – торжествующе констатировал Петренко. – Так, однозначно, говорят москали. Паспорт при себе имеется?

– А ты что, мент? – спросил его незнакомец.

– Уже теплее, – оживленно сказал Петренко. – Гражданин понимает, что мы его раскулачили. Я сказал: паспорт мне в руки! Если ты наш человек – уйдешь целый и невредимый.

– Я и так уйду целым и невредимым, – невозмутимо ответил мужчина, спрятав руки в карманы куртки. – Если хотите не иметь неприятностей, сделайте вид, что вы меня не видели.

– Паспорт давай! – схватил Петренко мужчину за руку и тут же ойкнул. Острая боль за грудной клеткой подкосила его и он даже не успел додумать какую-то мысль. В последний момент он увидел, склонившихся над ним соратников. Они что-то кричали, но он их уже не слышал. Странно, но ему какое-то время казалось, что он взлетел и видел себя лежавшим на асфальте в луже крови. Он удалялся все выше и выше, к вечерним звездам, а окружившие его люди вразброс кричали: – Врача! Срочно врача! Человека убили!

Через несколько минут к телу Петренко приблизились врачи из «скорой помощи», дежурившей, на всякий случай, при блокаде телеканала. Один из них констатировал смерть от пулевого ранения и стал звонить в полицию. Когда активисты оглянулись в поисках убийцы, рядом с ними уже не было мужчины в светлой куртке и джинсах. Когда Илья Кордон снова выглянул в окно, он увидел отъезжающие камазы, нагруженные мешками с песком, разобранную сцену, полицейские автомобили с мигалками, машину скорой помощи. «Блокировка канала захлебнулась, – радостно подумал он. – Пора и мне сделать ход конем.» Он подошел к столу и написал экспромт: «Нельзя быть членом коррумпированного городского совета и одновременно обличать его». Бомба для господина председателя городского совета Степана Овчаренко была готова.

Губернатор области Положенко Валентин Николаевич к своим пятидесяти годам остался сильным сексуальным мужчиной. Жена Светлана же, наоборот, устала от ежедневных сексуальных утех мужа, стала открыто избегать его, оборудовала себе в большом трехэтажном доме свою собственную спальню с дубовой дверью, закрывающейся изнутри кодовым замком. Однажды Светлана за завтраком сказала мужу, что ее духовник, отец Амвросий, считает ежедневное совокупление грехом и даже наказанием за скотскую жизнь. Поэтому она может исполнять супружеский долг не чаще одного раза в неделю. Но понимая мужа, она полагает, что после тридцати лет совместной жизни, она должна разрешить ему заниматься сексом с другими женщинами, не разрывая супружеских уз и не устраивая по этому поводу скандалов. У них есть гораздо больше невидимых нитей, которые связывают их сильнее и прочнее, чем ежедневный секс.