6
– Нета, Илья, подождите меня! – Эльвира догоняла нас почти бегом. – Вы же пойдете на раскопки?
– Мы пойдем на раскопки? – спросила я, обращаясь к Альхану, потому что смотреть на Илью становилось все сложнее.
– В первую очередь, – пообещал мне Альхан голосом Ильи.
– Ох, догнала, – радостно сказала Эльвира, присоединившись к нам. Она собрала свои золотые кудри под розовую косыночку и стала похожа на Мэрилин Монро. – Нета, у нас же тут раскопки… Мой двоюродный брат – археолог. И вот он звонит мне прошлым летом и просит, чтобы я попросила Виктора Ивановича пустить его тут покопаться. Дед возражать не стал и Дмитрий Петрович со студентами развели свое хозяйство.
– Так что же они раскопали?
– Ой, да что там можно раскопать? Горстка праха, куски каменной стены и костяной нож, вот и все. Но Дмитрий Петрович очень гордится своим городищем. Он, ведь, его не случайно нашел, а вычислил. У нас тут и на месте Гродина были древние поселения, а между ними проходила дорога через гору. Она не сохранилась… Пришли.
Пока мы говорили с Эльвирой, Илья вывел нас за пределы парка, окружавшего дом, и провел тенистой дорожкой через лесополосу на заброшенное пшеничное поле.
На том поле оказалось неожиданно оживленно: молодежь, чуть помладше меня, вооруженная лопатами, кисточками, ситами и прочим археологическим инвентарем, суетилась вокруг раскопанных ровных квадратов. Веревка, привязанная к колышкам, символизировала границу раскопок. Чуть поодаль стоял автомобиль археолога.
Это место Альхану очень нравилось, он пулей выскочил из лесополосы и, вызывая восторженные вопли девчонок и парней, стал мотаться вокруг раскопанных квадратов. Я уже заметила, что эта собака в любом обществе и при любых обстоятельствах всего за несколько секунд набирала Фан-клуб, которому позавидовал бы Элвис.
Навстречу нам направился улыбающийся толстячок. На середине пути он отвлекся на что-то.
– Бондаренко, Ищенко, валите оттуда! Не трогайте деревянный настил! – крикнул он двоим студентам, остановившемся в самом крайнем квадрате раскопок.
– Эльвира, здравствуй! – он взял руку актрисы и приложился к ней губами. – Здравствуйте, – сказал он нам гораздо менее ласково.
– Ну, что тут у вас? – спросила Эльвира.
– Да все в порядке. Смотри, вон там – еще одно захоронение. Мужчины лежат на правом боку, женщины – на левом. Это городище Малогрязнушкинской культуры, как я и предполагал. И я нашел то, что искал. Все-таки, он существует. Пойдем, покажу тебе…
Эльвира оглянулась, было на нас, но пошла за толстячком.
– Пойдем, Нета, – сказал мне Илья вполголоса. – У Эльвиры тут свой интерес – как ни крути, а жизнь в поместье скучновата. Но вас эта тоска не коснется: сейчас я покажу нашу конюшню. Вы любите лошадей?
Он говорил со мной, как с маленькой девочкой, а я чувствовала себя школьницей, влюбившейся в учителя.
Мы пошли от раскопок прочь. Альхана Илья не позвал, этот пес сам всегда решал, что он будет делать и где столоваться. Сейчас сердобольные студентки откармливали кобеля сосисками, а один из парней уже налил ему в мисочку молока.
– Ваша собака, какой породы? – спросила я Илью, когда мы снова углубились в лесополосу.
– Это не моя собака, а Валерия Викторовича. Собственно, лошади тоже ему принадлежат, и катер в пруду… Кобель у нас афганский. Борзой, что заметно с первого взгляда.
Илья шел размашистым шагом, и я еле поспевала за ним. В природном антураже он смотрелся гораздо более органично, нежели в помпезной столовой тортового дома.
