– А вы? Вы куда отлучались? И когда?
– Я? Тоже никуда не ходила.
– И весь час вы были на палубе? И не замерзли?
– Может, и замерзла чуть-чуть, но вы же сами понимаете…
– Не понимаю…
– На свидании и не такое стерпишь, а у меня было именно такое настроение.
– Все ясно! – Вдруг воскликнул Биттерфилд и хлопнул папкой по столу.
Наташа вздрогнула, внутри все загорелось от страха. Может быть, это не метод такой? Может быть, инспектор просто хочет найти козла отпущения и повесить на него все, подтасовать факты и улики?
– Значит, правду вы говорить не хотите! Тем хуже для вас и вашего приятеля.
– Какую правду? – Голос ее предательски задрожал. – Я все сказала.
– Вы не сказали того, как вы с Гораном убили Луиджи, как вы придумали план про романтические отношения, чтобы устранить его.
– Что? Да это ложь! Чудовищная ложь! Сами подумайте: зачем нам это?
– Это вы мне скажите, какой у вас мотив?
– Да нет никакого мотива, мы ничего такого не делали!
Наташа старалась повышать голос, чтобы Биттерфилд не перекрикивал ее, но от волнения голос ее становился тише и слабее, она даже стала хрипеть. Обвинения были настолько неожиданными и беспочвенными, что все поплыло перед глазами от шока.
– Тогда кто это сделал, я вас спрашиваю? Мы проанализировали протоколы допросов всех сотрудников, у всех алиби – все были внизу и не покидали общее помещение. Даже работники ресторана все были на своем месте. Алиби нет только у вас двоих.
– Безумие! Да ведь мы мгновенно побежали за капитаном, лишь только заподозрили, что кого-то скинули в воду! И потом, мы даже не знали, что Луиджи погиб. Мы надеялись до последнего, что человек за бортом просто переохладился.
– И вы, конечно же, не знали, чем его убили? – Ехидно воскликнул Биттерфилд.
– Да разве он не просто утонул?
Биттерфилд молчал, не отвечал, свербил Наташу взглядом, она же от напряжения заерзала на стуле.
– Нет. – Наконец сказал Биттерфилд. – Он не просто утонул. Его зарезали.
– Ах! – Вскрикнула Наташа.
– Тем более странно, что вы не слышали звуков борьбы или крики.
– Но я же говорю… влюбленные ничего не слышат.
– А вы влюбленные? – Усмехнулся Биттерфилд.
– Я… не знаю. – Наташа колебалась: Горан не звонил ей больше. Вдруг он вовсе не позвонит? Вдруг он одумался после вчерашнего вечера? – Но мне так казалось вчера. Послушайте! Я должна вам кое-что рассказать.
Биттерфилд даже подался вперед, ожидая услышать на сей раз что-то очень ценное. Но подробный рассказ Наташи об обманутых чувствах Луизы не впечатлил его. Наоборот, лицо его выражало еще больше недоверие.
– Я же сказал, что Луиза не могла убить его.
– Почему? Потому что она женщина? Так ведь вы сами говорите, что его на самом деле зарезали. Женщине такое под силу.
– Вот именно! – Инспектор вновь поглядел на Наташу с осуждением, как будто он не сомневался, что именно она убийца. – Но, как я говорил, Луиза была в момент убийства в зале. Ее видели другие сотрудники. Это точно не она.
Биттерфилд сверлил Наташу взглядом, не моргая, ужас все больше охватывал ее. Тогда она решилась сказать то, что мучило ее больше всего.
– Вы что, предъявляете мне обвинение?
– Мне нечего пока предъявить вам. Нет мотива. Нет орудия убийства. Передайте своему Вуковичу, чтобы перестал звонить и скандалить. Никто не отменит подписку о невыезде, пока мы не найдем убийцу.
– Он не мой Вукович. Вы можете сказать ему все сами. И что вы хотите от меня?
