– Да. Я думал об этом, но не пришел к определенному выводу. Конечно, я не знаю, что творится у Марии дома.
– Она с кем-нибудь встречается?
– Вы имеете в виду, есть ли у нее парень? Нет, не думаю. По крайней мере, я никогда не видел, чтобы она ходила с кем-то под руку или чтобы кто-нибудь из мальчиков уделял ей особое внимание. Мария, конечно, симпатичная девочка, но учитывая религиозность ее семьи, отсутствие поклонников не удивляет.
У Лены завибрировал телефон. На экране высветился номер Брандта, и она, извинившись, ответила на звонок.
– Мы нашли ее! – воскликнул Брандт. Где-то на заднем плане слышался шум ветра. – Она мертва.
– Где вы ее нашли?
– На пляже. Над утесом Готинг. К северу от Викингвая.
– Вы сейчас там?
– Да. Минуты две как.
– Это точно Мария?
– Я видел девочку только на фотографиях, но да, это она. Я уверен.
– Буду через десять минут. Огородите береговой участок! Ничего не трогайте. Хорошо?
– Я не первый день в полиции, – проворчал Брандт и отсоединился.
– Что-то случилось? – поинтересовался Вайсдорн, стоявший в нескольких метрах от Лены.
– Простите, во время расследования я не могу посвящать посторонних в детали. Спасибо, что уделили мне время. Я с вами еще свяжусь, – сказала Лена, отвернулась и поспешила прочь.
Включив полицейскую сирену, Лена на полной скорости выехала на шоссе. Пересекла коммуну Ниблум и, не доехав до Готинга, свернула на проселочную дорогу, которая вела на берег. Там уже стояли две полицейские машины. Лена выскочила из машины, поздоровалась с коллегами и бросилась вперед.
Полицейские оцепили берег оградительной лентой и теперь стояли вдоль нее. Лена, не останавливаясь, продемонстрировала одному из полицейских удостоверение. Тот кивнул и поднял ленту, чтобы она могла пройти. Вокруг тела, лежавшего в защищенной от ветра лощине на краю берега, стояли Арно Брандт и трое полицейских из поисковой команды. Сцена казалась до странного мирной: девушка сидела, слегка склонившись в сторону, ее глаза были закрыты, а руки покоились на коленях.
– Похоже на самоубийство, – сказал Брандт, подойдя к Лене. – У девочки перерезана артерия. – Он указал на канцелярский нож, завернутый в прозрачный пластиковый пакет.
Лена удержалась от замечания, надеясь, что Брандт догадался сфотографировать положение ножа.
За годы работы в уголовной полиции Лене пришлось привыкнуть к виду трупов, но она до сих пор не могла спокойно смотреть на мертвых детей. Она медленно приблизилась к телу и присмотрелась. Перед ней была девочка с фотографий. Она сидела, прислонившись спиной к дюне и свесив голову набок. Куртка и юбка пропитались засохшей кровью, стекавшей с предплечья. Лена вытащила из сумки небольшой цифровой фотоаппарат, попросила коллег отойти и сфотографировала тело со всех сторон.
– Я вызвал врача из Вика. Он вот-вот приедет, – доложил Брандт.
– Он нам не понадобится, – возразила Лена.
– Но… – начал было Брандт, но осекся под ее взглядом. – Хорошо, я отменю вызов.
Лена кивнула и повернулась к покойнице. Девочка умерла от потери крови, это ясно, но представшая картина не давала Лене покоя. Что-то здесь не так. Она скользнула взглядом сначала по берегу, потом по девочке, но не заметила ничего подозрительного. Длинная клетчатая юбка слегка задралась, а рукав светлой куртки на левой руке был закатан до плеча.
– Вы вызвали криминалистов?
– Думаете, это необходимо? – откашлявшись, осведомился Брандт. – Похоже, мы имеем дело с самоубийством.
