Анна, Доротея и Мелани всё ещё сидели в гостиной. Зоркий взгляд медсестры за стёклами очков сразу вцепился в Пенелопу, однако сейчас она не намерена отступать.
Девочка больше не плакала, да и цвет лица старушки стал намного лучше.
Доротея первой заметила их с Харис немую перепалку.
– Я готова рассказать, что знать, – хрипло, с акцентом и не в том падеже сказала она.
Пенелопа никак не могла вспомнить, приехала эта женщина из Испании или Италии, но это к делу имело очень маленькое отношение.
Она благодарно ей улыбнулась и села на край дивана. Мелани же в ответ раздражённо нахмурилась.
– Вчера я взять выходной. Спина разболелась. После больницы пойти домой. Утром на работу. Анна сидела наверху и так плакать, что я ничего не понять. Потом пойти в ванну и… – Доротея начала плакать.
Плечи Анны тоже затряслись, но у неë, видимо, уже закончился запас слёз.
Пенелопа перевела взгляд на Мелани. Та на Анну даже не посмотрела. На столе валялась пара шприцов с успокоительным. Пенелопа ещё раз убедилась в том, что медицинские работники – жуткие и хладнокровные люди.
– Шеле быть таким хорошим начальником. Молоденькая совсем. Какая трагедия… Бедная семья, – начала причитать Доротея.
Пенелопа дождалась, когда она замолчит и немного успокоится.
– Анна, не расскажете, где вы были вчера и как… – Пенелопа неопределённо развела руками.
Девочка медленно посмотрела на неë, будто не совсем понимая, что сейчас происходит. Сколько и чего Мелани ей вколола?
– Вчера я была в школе. Потом сидела с Джесс… Джессикой Морен в кафе у Маргарет почти до восьми, хотя обещала быть дома в шесть. Увидела время и помчалась домой на велосипеде, доехала, зашла и… Знаю, что мне стоило сразу вам позвонить, но… Простите. – Анна обхватила себя руками.
– Всё в порядке. Для вас это большой шок, – попыталась успокоить еë Пенелопа. – Почему вы поехали на велосипеде, а не на машине?
– Никто в моём возрасте уже не ездит с личным шофёром. Мама была против моей просьбы относительно велосипеда, но мне удалось еë уговорить. Скоро ведь уже и сама смогу водительские права получить, – отрешённо произнесла Анна.
«Ох уж это подростковое бунтарство», – Пенелопа подавила желание закатить глаза.
– Вы никого не видели по пути сюда или в самом доме? – тихо и спокойно, оставив свои мысли при себе, уточнила Пенелопа.
– Сторожа на блокпосту видела и Пантелеймона. Больше ни одной живой души не видела и не слышала, – сухо ответила ей девочка.
Не так уж много информации. Кажется, скоро у Пенелопы начнётся мигрень.
– Вы знаете, чем вчера занималась Шеле или, возможно, планировала заняться? – спросила Пенелопа.
– Мама собиралась на свидание к ухажёру, но кто это, я не знаю. О-она планировала нас вчера вечером познакомить, – выдавила из себя Анна.
Пенелопа сделала пометку – попытаться разузнать побольше про кавалера. Следующий свой вопрос она адресовала обеим.
– Что вы можете рассказать про Рода Форстера? – мягко спросила Пенелопа.
Взгляд Доротеи потемнел, но сказать она ничего не успела.
– При чём тут папа? – голос Анны прозвучал очень тихо.
Девочка в упор посмотрела на Пенелопу. Обычно у неё всегда имелись либо ответы, либо хладнокровное молчание, но под взглядом этих невинных карих глаз Пенелопа совсем растерялась.
– Он является подозреваемым в этом деле, – в итоге нехотя выдавила она из себя.
– Это неправда! – тут же вскинулась девочка, впервые за разговор проявив такие бурные эмоции. – Папа не мог этого сделать. Да, в последние годы они с мамой постоянно ругались, но… Он никогда не поднимал на неë руку, а на меня даже голос ни разу не повышал. Папа не мог… Просто не мог! Его даже в Сент-Ривере нет. Он крови очень боится и…
