Кроу вошёл в гостиную. Увидев его, Мел захлопнул блокнот и уронил карандаш. Тот закатился под барную стойку.
– Валяешь дурака? – спросил Кроу.
– Я всё сделал! – возмутился Мел, пытаясь дотянуться до карандаша, рука не пролезала.
– Что узнал? – Кроу приподнял стойку.
Мел схватил карандаш.
– Много всякого.
– Рассказывай.
– У Сэма куча долгов. Поговорил с букмекером, нашёл его офис на соседней улице. Парень – их постоянный клиент. Задолжал приличную сумму, отдавать не спешит.
– Он где-нибудь работает?
– Служил клерком. Месяц назад уволили за пьянство.
– Что ещё раскопал?
– Узнал про отца Дороти. Он ушёл на войну и не вернулся, пропал без вести. Бывших жильцов тоже нашёл. Справился у торговки, её лавка напротив дома Максвеллов. Дочь Гибсона дружит с женой мясника, его магазин – на той же улице. Застал её дома, она дала адрес.
– С Фионой о встрече договорился?
– Да! Мы проговорили десять минут.
– Так долго? О чём?
– О вас, – буркнул Мел. – Пересказать?
Кроу помотал головой и нахмурился, скривив губы, будто его угостили какой-то гадостью.
– Она ждёт нас обоих, – добавил Мел чуть веселее. – В среду на следующей неделе. Раньше не сможет. Сначала – похороны Дороти, потом собирается к матери.
– Значит, успеем съездить в Мельбурн, надо разобраться с адресатом. Закажи билеты.
– Но это же старик. Вряд ли Дороти писал он.
– Если так рассуждать, и Дороти не та, кому писали. Хотя теперь есть сомнения.
– Какие?
– Её отравили таллием.
У Мела перехватило дыхание.
– Ого! А Райдер знает?
– Да.
– Значит, работаем вместе?
Кроу неохотно кивнул.
Поезд медленно тронулся и начал набирать скорость. Мел лёг, отвернувшись к стене. Всего через каких-то две минуты его дыхание стало едва заметным.
Кроу сидел напротив с книгой в руках. Ненавистный стук колёс выколачивал из него силы. Долбил и долбил, не давая справиться с болью. Пытаясь её унять, Кроу цеплялся взглядом за строки, но те расплывались, смысл прочитанного ускользал.
Свет ночника резал глаза. Позволив векам сомкнуться, Кроу погрузился в гудящую темноту. Мрачные образы заполняли её, поднимаясь из памяти. Гул стремительно нарастал, становился грохотом взрывов. Сквозь него пробивались вопли людей, их серые лица были измазаны землёй и кровью. Тех, что явились первыми, Кроу знал хорошо, помнил облик каждого до мелочей. Другие – совсем незнакомые – давили бесконечной виной. Лежали вдалеке, сливаясь в грязно-лиловое месиво.
Его трясло. Холод шёл изнутри, усиливался с каждым ударом сердца. Воздух наполнился вонью. Её никак не могло быть в купе, но она вызывала тошноту, делая дыхание мучительным.
Он мог распахнуть глаза, попытаться скинуть видение. Но продолжал покорно тонуть. И всего за миг до того, как оборвётся связь с реальностью, потянул себя обратно. Ринулся сквозь морок что было сил. Не чувствуя смысла, ни малейшего желания вернуться. Боль помогла ему – накатила девятым валом. Он открыл глаза, судорожно вдохнул. Мёртвые лица зависли в воздухе, но свет ночника поглощал их одно за другим.
В эту игру на грани безумия он играл не первый раз. Балансировал на краю внутренней пропасти, создавая иллюзию контроля. Какое-то время это работало. Но война упорно сочилась сквозь запруду, которую он возвёл на её пути. Пытаясь не замечать этого, Кроу отключал эмоции. Жизнь становилась мутной мелководной рекой с унылым течением. И всё же по ней можно плыть, пока не затянет трясина прошлого.
