– Нет, – ответил Лэтроп после небольшой паузы.
– Вы в этом уверены? Вспомните детективные истории, в которых преступники идут на немыслимые ухищрения, чтобы переложить вину на невинных людей.
– Я понимаю, о чем вы. Но вот вам правда, если она вас интересует. Конечно, можно воспроизвести отпечаток, и достаточно хорошо. Но эксперта это не обманет, даже если не учитывать того факта, что такой отпечаток никогда не выдержит химического анализа. Если не верите мне, справьтесь у Гросса. Это высший авторитет. И Гросс, если мне не изменяет память, говорит, что не знает ни одного случая во всей мировой практике, чтобы в деле фигурировали фальшивые отпечатки пальцев[7].
Лэтроп сделал паузу.
– А теперь, молодой человек, я хочу знать, почему вы меня об этом спросили, – добавил он.
Макс вкратце изложил ему факты.
– Предполагается, что вы должны держать это в секрете, – предупредил он. – Чем меньше людей знает, тем лучше. Следовательно…
– Ш-ш-ш! – прошипел Лэтроп.
Слабый булькающий храп, за которым последовали воркотня и бормотание, как будто кто-то наполовину пробудился от дремоты, заставил Макса резко обернуться.
Мистер Хупер из Бристоля спал в высоком парчовом кресле с подголовником. Лучи тусклой лампы едва касались его. Невысокое плотное тело глубоко ушло в спинку, возвышавшуюся над его головой. Подбородок мистера Хупера уткнулся в воротник. Его коротко стриженные жесткие волосы с проседью были темней, чем изогнутые усы, вздымавшиеся при каждом судорожном движении губ. На щеках играл румянец – розовый, как от хорошего послеобеденного бренди. Закрытые веки придавали ему почти детский вид. Руки были блаженно сложены на животе, да и сам его сон казался блаженством.
– Говорите потише, – произнес Лэтроп. – Старина чувствует себя не очень хорошо. Я говорил вам, что его сын очень болен? Вот почему он спешит вернуться. И все же…
– И все же – что?
– Кто-то убил эту женщину, – сказал Лэтроп.
Именно в этот миг Макс впервые осознал, что столь же близок к пучине страха, как их лайнер – к зоне действия вражеских подводных лодок.
Но он пытался побороть это чувство.
– Ну? – спросил Макс. – Теперь вы собираетесь спуститься в каюту?
– Естественно. Готов сделать все, что потребуется. Вы пойдете со мной, не так ли?
– Пока нет. Я должен найти старшего стюарда, а ему предстоит отыскать фотографа. А вы ступайте на место преступления. Но между нами, каковы ваши мысли о ситуации с отпечатками пальцев?
Лэтроп встал из-за рояля. Он казался встревоженным.
– Я склонен согласиться с вашим братом. Какой-то псих, который… ну, вы понимаете. Мы должны его поймать. Но все равно, я полагаю, теперь ко всем начнут приставать с одним и тем же вопросом: «Где вы были в такое-то время?»
– Долго это не продлится. По крайней мере, если принять во внимание отпечатки пальцев.
– Вообще-то, у меня нет надежного алиби, – улыбнулся Лэтроп. – Бóльшую часть времени я находился на палубе. Погода, кстати, ужасная. Единственным человеком, с которым я, помнится, разговаривал, да и то ранним вечером, была та кудрявая девушка, которая так долго оставалась в постели. Стюард сказал мне, что ее фамилия Четфорд.
– Девица с рыбьей физиономией в белой меховой шубке?
Лэтроп уставился на него:
– Ба! Что еще за «рыбья физиономия»? Она весьма привлекательна. И симпатична. Наша беседа длилась недолго, но она произвела на меня впечатление большой умницы, а я в таких вещах не ошибаюсь.
