«Прямо какая-то Сонная лощина, – размышлял Спарго. – Хорошо бы найти кого-нибудь, с кем можно поговорить. Подумать только, всего шестнадцать часов назад я дышал ядовитыми парами «Октономеноя»!»
Поплутав в темных коридорах «Дракона», Спарго выбрался в просторный холл, вымощенный каменными плитами, и свернул в гостиничный бар, который заметил еще при входе. Это был небольшой уютный зал с полукруглыми окнами, выходившими на Хай-стрит, и типичным интерьером провинциального отеля. Здесь имелись массивные кресла, громоздкие буфеты и тяжелые столы, сделанные сотню лет назад; на стенах висели тусклые гравюры со сценами охоты и картины маслом, изображавшие краснолицых джентльменов в розовых кафтанах; рядом красовались чучело лисы и огромная щука, замурованная в стеклянной банке. Обстановку дополняли фигурные канделябры и изящная табакерка на каминной полке. Сам бар находился в углу комнаты, где за стойкой восседала молодая продавщица, одетая по последней моде и тихо зевавшая над своим вязанием. Увидев Спарго, она посмотрела на него, словно Андромеда, узревшая спасителя Персея. Журналист, собиравшийся просто пропустить стаканчик и выкурить сигару, заметил ее взгляд и присел у стойки.
– Должен сказать, – произнес он, – у вас очень тихое местечко.
– Тихое? – улыбнулась женщина. – Тихое!
– Да, – продолжал Спарго, – так мне показалось. Вижу, вы со мной согласны. Это заметно по тому, с каким разным ударением вы произнесли одно и то же слово: сначала с удивлением, потом с сарказмом. Отсюда можно сделать заключение, что это действительно тихое местечко.
Она уставилась на него с таким видом, словно увидела представителя какой-то неизвестной ей породы; потом убрала свое вязание, вышла из-за стойки и села рядом со Спарго.
– Знаете, тут даже похороны кажутся развлечением, – произнесла она. – Тем более что у нас это обычное дело.
– Неужели? Наверное, жители умирают со скуки?
– О, вы шутите, – сказала она. – Ну, конечно. У нас ничего не происходит. Мы живем в дыре.
– Порой и в старых газетах найдется что почитать, – пробормотал Спарго себе под нос. – А в тихом омуте, как говорится, черти водятся. Значит, здесь совершенно нечем заняться?
– Совершенно нечем, – подтвердила собеседница. – Сонное царство. Я приехала сюда из Бирмингема и была просто в шоке. В Бирмингеме за десять минут можно увидеть больше людей, чем здесь за десять месяцев.
– Надо же, – покачал головой журналист. – Я вижу, вы сильно страдаете от уныния. Вам надо принять противоядие.
– Уныние! – воскликнула женщина. – Самое подходящее слово для Маркет-Милкастера. Утром, между одиннадцатью и часом, приходят несколько постоянных клиентов. Днем иногда заглядывает случайный посетитель. А вечером собираются всякие старые хрычи и часами болтают о старых добрых временах. Старые добрые времена! Если уж Маркет-Милкастеру что-то нужно, так это побольше новизны!
Спарго навострил уши.
– Я люблю слушать, как старики болтают о прежних временах, – возразил он. – По-моему, это любопытно!
– Тогда у нас вы сможете насладиться этим в полной мере. Загляните сюда после восьми часов вечера, и если к десяти вы не будете знать все о прошлом города, значит, вы глухой. Есть стариканы, которые приходят к нам каждый вечер и просто не могут спокойно заснуть, если не расскажут друг другу полдюжины историй о старых добрых временах, которые мы слышали уже раз двести!
