– Слышали об инциденте с Поиловой?
Крылов вздрогнул. То ли от самого вопроса, то ли от слова «инцидент», то ли еще от чего.
– Конечно, – пробормотал он. – Кто же не слышал? Ужасное событие.
– Что вы об этом думаете?
– Кто, я? Ровным счетом ничего. В голове не умещается.
– Как вы считаете, это убийство или самоубийство? – продолжала наступать Дергень.
– Что вы меня пытаете? – неожиданно разозлился ЛОР. – Я ничего не считаю и не хочу считать.
– Помнится у вас была ссора с покойной, – продолжала неумолимая Дергень.
– Ваше какое дело?.. Просто мелкая размолвка.
– Ну, если вы так это называете, – с сомнением причмокнула губами медсестра.
– Именно так. Извините, мне пора. До свидания, Галина Ильинична. До свидания, Алла Михайловна. Не забудьте, в субботу в десять – в одиннадцать, – и он выскочил из кабинета с пунцовым лицом.
– Нервишки что-то у нашего ЛОРа шалят, – хладнокровно прокомментировала Алла Михайловна, – Ему не мешало бы невропатологу показаться. Как думаешь?
– Возможно, возможно, – уклонилась от прямого ответа Бернингсен. – Кстати, тебе от Зубрикова привет, жалел, что не застал.
– А, старый бизон, – рассмеялась Дергень, – Заходил, небось, поболтать об убийстве?
– Да, его это живо заинтересовало. Ну ладно, буду собираться на вызов, раз Горецкая просит. Как фамилия больного?
– Смирнов. Ливий Сергеевич Смирнов.
– Постой, он же был в списке тех, кто был на приеме у Митченко, – вдруг вспыхнуло в голове у Бернингсен.
– Точно, – откликнулась Дергень, и глаза ее загорелись. Ты молодец, Галина.
– Ну, вообще-то Смирнов распространенная фамилия, – охладила ее пыл Бернингсен.
– Не верю я в такие совпадения, – отрезала Дергень. – Наверняка, он и есть.
– Ну, что ж, Алла, вот приду к нему, и все узнаю.
– Добро. Как тебе Крылов, а?
– Хорош, что и говорить. Ну, ладно, я побежала, а ты, давай, не болей, – подколола она подругу.
– Ни пуха!
– К черту!
* * *
Через пятнадцать минут Бернингсен утопила кнопку звонка квартиры № 38. Послышались шаги, и дверь открылась. Среднего роста шатен, лет тридцати, пригласил Бернингсен войти.
– Врача вызывали? – бодро спросила Галина Ильинична.
– Конечно, проходите.
Вымыв руки, Бернингсен прошла в просторную гостиную и села к столу.
– Слушаю вас, – нацелилась она очками на парня. – На что жалуетесь?
– Да горло что-то и покашливаю.
– Сейчас разберемся.
Бернингсен послушала пациента, посмотрела горло.
– Температура есть? – спросила она.
– С утра не было.
– Измерьте, – подала она ему градусник, – Если мне правильно сказали, ваша фамилия Смирнов? – с ручкой в руке спросила Бернингсен.
– Совершенно верно.
– А имя, отчество?
– Ливий Сергеевич.
Бернингсен улыбнулась уголками губ и удовлетворенно записала информацию. Наступила пауза, оба смотрели друг на друга в напряженном ожидании. Первым заговорил он.
– Скажите, э… э…
– Галина Ильинична, – подсказала Бернингсен.
– Галина Ильинична, это правда, что у вас вчера отравили главврача?
– А кто вам сказал?
– Это неважно. Так, правда?
– К сожалению, да.
– А что это – убийство или самоубийство?
– Понятия не имею. А почему вы интересуетесь?
– Ну, мне нужно знать.
– Спросите у следователя.
– Да вот, я думал вы в курсе.
– За этим и вызывали?
– Нет, что вы? Я же сказал, что приболел.
– Верно, сказали, Ливий Сергеевич. А теперь, признайтесь, вы были вчера на приеме упокойной Поиловой?
– Кто вам сказал? – подскочил на диване Смирнов.
– Не волнуйтесь так, а то собьете градусник. Это не имеет значения.
