– Вчера она опять к нему ходила? – направил разговор в нужное русло Агафонов.
– Хуже! Вчера они все развратничали. Врачиха приехала с подругой, светленькая такая женщина, стройная. С ней мужик. Приехали они втроем на красной легковушке. Мужик шашлык пожарил, сели в домике, поужинали. Потом выходит светленькая, и этот мужик стал ее тискать на крыльце, обнимать. Любовник он ее, понимаешь?
– Может, муж? – усомнился Агафонов.
– Какой муж! – возмутилась старушка. – Что ты ерунду собираешь? Ты свою жену на улице обнимаешь?
– Нет, – немного подумав, ответил начальник ОУР. – У меня своя квартира есть.
– То-то! – веско подытожила хозяйка. – Приличный человек не будет с женой миловаться при всем честном народе. Неприлично это. Если мужик никого не стесняется, то, значит, он от страсти сгорает и ему на всех наплевать. Точно тебе говорю, с любовницей он приехал. Прошло еще немного времени, смотрю, Врачиха шасть к Буржую в домик, минут пять там побыла и выбежала как ошпаренная. Пришла к себе, и они все втроем у нее ночавать остались. Утром мужик уехал, а Врачиха с подругой пошли на огороде порядок наводить.
– Буржуй когда приехал? До них или после?
– Чуть-чуть позже нее. Вначале Врачиха с компанией заявилась, а потом он. Приехал, печку затопил и из дома носа не показывал. Нет, вру! Один раз он до туалета дошел и потом все, в доме сидел.
– Буржуй что, на машине приехал?
– Пешком пришел. Нет у него машины. На их стороне только у Психа и у Врачихи машины есть. Остальные, как мои дети, все безлошадные. Пешочком ходят.
– Псих – это кто?
– Мужик один нервный, все на жену покрикивает да на детей. Участок у него в самом логу расположен, забор на ручей выходит. Правее участка Буржуя зеленую машину видишь? Это и есть садовый участок Психа. Он вчера раньше всех приехал. В обед уже тут был.
– Погоди, мать. Я немного запутался. У Врачихи тоже машина есть?
– Еще какая! «Волга»! Как у большого начальника. На ней ее муж ездит, а она сама пешком ходит, или ее знакомые подвозят. Но эти знакомые с ней не развратничают. Привезут, вещи выгрузят, посидят в домике немного и уезжают. А вот с Буржуем она давно крутит! Года три, не меньше.
– Что еще интересного было?
– Стемнело рано. Тьма наступила, хоть глаз коли! Дождь надвигался. Я уже ко сну готовилась, потом, думаю, посмотрю Врачихе в окна, может, что интересное увижу. Смотрю, Алкаш на крыльцо вышел и прямо от дверей струю на крыльцо пустил. У Алкаша в доме света не было, и он, чтобы дверь найти, свет на веранде включил.
– Алкаш – это кто?
– У него участок рядом с Буржуем, выше по склону. Алкаш этот, как приедет, так обязательно напьется. У него дом недостроенный уже который год стоит. Шлаком коробку залил, а до крыши руки все никак не дойдут. Он вчера после Буржуя самый последний приехал. Напился, до туалета дойти не мог. Свернет за угол дома и мочится на стену, как бомж какой-нибудь. Срамота! По-другому не скажешь.
– Я посмотрю? – спросил Агафонов.
Не дожидаясь разрешения, он взял бинокль, стал изучать склон напротив.
Хозяйка убогого домика рассказала начальнику уголовного розыска много интересных сведений. Чтобы их запомнить максимально подробно, нужно было либо записывать за старушкой, либо «привязать» ее рассказ к местности.
Пока Агафонов рассматривал склон, старушка обдумала его слова и сказала:
– При Сталине, помню, все его соратники с усами были. Микоян, Ворошилов, Молотов и этот еще, с широким лицом из Ленинграда, тоже с усами был. Калинин был с бородой, и еще один мужик бородку носил. Как зовут его, уже не помню, но его Хрущев из правительства прогнал и из партии исключил. Все соратники у Сталина усатые были, а у Брежнева, видать, усы не растут, вот он и велел всем побриться… Зимой смотрела я телевизор. Брежневу медаль вручали. Все его гости без усов были… Ты не переживай, я про него никому не скажу. Я с детства не болтливая. Тайны хранить умею.
