Ответа снова не последовало. Ксюша где-то читала, что игнорирование – лучший способ избавиться от токсичного собеседника, как сейчас таких вот любительниц открыть глаза называют.
Синди не унималась:
– А я ему говорю такая, мол, может, Эва – некрасивая, но человек-то хороший! Чувствуется! Не всем же быть красавицами. Вот не люблю людей, которые по внешности судят. Эта Дженнифер тоже… Такая стерва! Наш гость Грегори у нее спрашивал, мол, что за идиотку вы взяли, эту уборщицу? Так и назвал – уборщицей. Вообще они наш труд не ценят! И Дженнифер такая ему и говорит: «А чего вы хотели? На эту должность мы суперледи и не берем, чтоб жалко не было… ты сам понимаешь», представляешь, Эва?
– Синди, не нужно передавать мне сплетни, – все-таки подала реплику Ксюша. Сил нет слушать этот ехидный голосок.
– Тебя задело, да? – Синди явно обрадовалась. Глаза засверкали так, что лучи отразились от тарелки, которую мыла Ксюша, стоявшая к ней спиной. – Ой, извини, не хотела обидеть! Просто я считаю, что человек должен знать правду, а то прям больно смотреть, как ты пялишься на Антонио, наверное, ждешь от него внимания, а он!.. Когда человек нравится, а он говорит, что ты – страшненькая – это обидно, – елейным голоском частила Синди. Ксюша, конечно, ее не видела, но спиной чувствовала флюиды гадкого довольства. Видимо, задеть кого-то для этой дамочки было любимым хобби. Фу!
– С тобой такое наверняка происходило неоднократно, красопетка ты моя, – съязвила Ксюша. – Повторяю еще раз: не хочу знать, что обо мне говорят. Знаешь, есть такой анекдот: «– Вы знаете, Моня, когда вас нет, про вас тут такое говорят…» «– Передайте им, шо когда меня нет, они меня могут даже бить!» Примерно так.
Ксюша симпатизировала своей соседке Мерил – вот луч света в темном царстве пафоса, а еще пожилому садовнику. Последний, увы, быстро разочаровал. Арнольд (как же степенному пожилому человеку не подходило это имя!) был мужчиной с ласковым взглядом и широким кругозором. У Ксюши возникли к нему самые теплые чувства, как к папе или дедушке, своего-то отца она почти не помнила – тот ушел из жизни, когда девочке было четыре года. Они с Арнольдом много общались до одного случая.
Как-то садовник назвал Ксюшу Моникой.
– Я Эвтибида. Эва, – поправила женщина.
– Ах, пардон. Моникой твою предшественницу звали… – он замолчал, прикрыв рот ладонью.
– А куда она делась? – спросила Ксюша, вспомнив экспрессивную Ангелину с заправки. Неэффектная Поля решила назваться Моникой. В честь Беллуччи, должно быть. А может, то была метаирония!
– Я не имею права разглашать такую информацию, – сказал мужчина, взгляд его оледенел.
– Я знаю, что ее зовут Полиной. Слышала, будто она удачно замуж вышла… Хочу оценить свою перспективу!
– Откуда ты знаешь? – Арнольд аж отшатнулся.
– Значит, есть источник. Так как же сложилась судьба Полины-Моники?
– Я уважаю правила, прописанные руководством нашей компании, поэтому всегда их соблюдаю неукоснительно…
Ксюша махнула рукой и отошла.
Попытка разузнать хоть что-нибудь о своей предшественнице ей аукнулась. К женщине подошли Дженнифер и Арнольд.
– Эва, мне стало известно, что вы интересовались информацией о других сотрудниках, что строго запрещено, – произнесла менеджер по персоналу.
Размахивая руками, точно гребец, она начала отчитывать Ксению, рассказывая о нормах корпоративной этики и конфиденциальности, которую они обещают ненаглядным гостям. Ненаглядным, твою дивизию. Ненагля-адным!..
