Конечно, к чему–либо прикасаться он пока не собирался, и после некоторых колебаний решил для начала пройтись по краю ущелья и посмотреть, что там. Шагов через пятьдесят Сэм пришел к выводу, что рано или поздно им с Ширрой все равно придется в этот лес войти, как бы ему или ей этого не хотелось. В конце концов, деревья – они повсюду деревья. Правда…Сэм не стал развивать эту мысль и осторожно вошел под редкую крону деревьев.
От охватившего его напряжения, он был похож на сжатую пружину и готов был открыть огонь при любом подозрительном движении или шорохе. Но лес жил своей жизнью, и пока что никак не реагировал на его появление. Только ветки деревьев, под которыми он проходил, немного поднялись вверх, а образованные ими петли, наоборот, опустились. Но, возможно, все это Сэму просто мерещилось. Нервы есть нервы…
Так продолжалось до тех пор, пока он, чисто случайно и ни о чем не подозревая, не наступил на небольшой коврик травы, который несколько выделялся своим более темным цветом среди остальных. В тот же миг «трава» под его ногами ожила, и он сделал попытку сбросить ее с себя и убежать. Сэм с молниеносной реакцией отпрыгнул назад, но споткнулся о какую–то корягу и едва не выронил бластер. Секунды через две он лежал на животе и, учащенно дыша, держал на прицеле «траву», которая медленно от него уползала. Прорычав что–то сквозь зубы, Сэм вскочил на ноги и всадил в темно–зеленый коврик заряд бластера. Нервы его были на пределе, и накопившимся эмоциям нужен был выход.
Охваченный огнем коврик, чего Сэм уж совсем от него не ожидал, подпрыгнул вверх и прицепился чем–то к стволу дерева. Затем быстро свернулся в трубку и попытался потушить огонь. Это ему почти удалось, но Сэм, охваченный непонятной волной раздражения, быстро вскинул руку и выстрелил несколько раз подряд.
Пылающий, как факел, коврик свалился на землю, а за одно и срезанная верхушка дерева, сопровождаемая треском и каким–то бульканьем. Из обгорелого среза, шипя и паруя, начала вытекать жидкость, которая быстро образовала несколько светловатых луж. На краю одной из них лежал обуглившийся коврик, который несколько минут назад вполне удачно прикидывался травой. Поверхность его больше не была зеленой и покрылась неглубокими бороздами, которые, словно тонкий слой краски, сами по себе отслаивались и осыпались на землю. Когда же мертвое существу с сухим треском раскололось на части, Сэм вздрогнул от неожиданности, и бластер дернулся у него в руке. Срезы от выстрелов тем временем затянулись каким–то клейким на вид веществом, и вытекание жидкости прекратилось как на дереве, так и на срезанной кроне.
– Ничего себе, – удивленно пробормотал Сэм, вытирая рукой вспотевшее лицо. Все, что произошло за последние минуты, ему совершенно не понравилось, особенно деревья, которые мало были похожи на те, к которым он привык. И что это за жидкость, которая, словно по трубам, в огромном количестве перегоняется по веткам неизвестно откуда и куда?
Этого Сэм не знал, как не знал и того, что собой на самом деле представляло существо, прикидывавшееся травой. Но в том, что местные деревья были чересчур живыми и подвижными, он убедился, и других доказательств ему не требовалось. Но, что с того! Если он не знал, опасны они для человека или нет. Конечно, можно было в целях эксперимента срезать ветку и дотронуться до нее или засунуть палец в лужу, образованную вытекшей из веток жидкостью. Но Сэму почему–то не хотелось делать ни того, ни другого.
