Участие Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований в гражданских правоотношениях - страница 24

. По мнению Л. П. Фоминой, существует несколько вариантов решения вопроса о «носителе» права государственной собственности на землю. Автор не исключает и «определение в качестве субъекта права собственности на государственное имущество, на государственную землю в особенности, другого (конкретного) государственного органа»[122]. Такой государственный орган может быть противопоставлен тем органам, через которые государство осуществляет свои властные функции, в том числе в сфере земельно-правовых отношений. В связи с этим Л. П. Фомина пишет следующее: «Необходимое предварительное условие определения правового статуса конкретного государственного органа в качестве „носителя“ права собственности на государственные земли – это четкое разграничение в законодательстве различных модусов государства»[123].

Наряду с тем, что гражданскому праву неизвестна категория «носитель права собственности» как самостоятельная категория, не совпадающая с категорией «субъект права собственности», следует заметить, что когда Л. П. Фомина пишет о модусах (статусах, свойствах) государства и «носителе» права собственности, на первый план выдвигаются не вопросы дееспособности и представительства. О «носителе» права собственности говорится в связи с тем, что государство обладает различными свойствами и эти свойства должны получить раздельное юридическое оформление. По существу Л. П. Фомина предлагает персонифицировать различные свойства одного субъекта (государства). Но персонификация должна означать полное отделение гражданской правосубъектности от публичной власти, что не может произойти, пока признается существование государства-собственника. Если произвести отделение гражданской правосубъектности от публичной власти, то носителя гражданской правосубъектности нельзя будет называть государством. Появится новый субъект права как результат персонификации одного из модусов прежнего государства, обладавшего и публичной властью, и собственностью одновременно.

Категория «правовой модус» используется учеными для характеристики правового положения лица в системе общественных отношений[124]. Допустимо вести речь о множестве правовых модусов одного лица, но существование этих модусов не требует отдельной правосубъектности для каждого из них. Само по себе выделение различных модусов предполагает существование одного субъекта (единой правосубъектности). Признавая единую правосубъектность, соединяющую публичную власть и право собственности, «носителем» права собственности, субъектом этого права необходимо признавать государство. Его же следует считать участником разнообразных гражданских правоотношений, таким участником, который вынужден от самого себя и от других лиц прятать имеющуюся у него публичную власть, избегая тем самым соблазна воспользоваться ею.

Сокрытие публичной власти в регулируемых гражданским правом отношениях приводит к тому, что в конечном счете в гражданских правоотношениях нельзя обнаружить субъекта, наделенного публичной властью (ни один субъект эту власть не проявляет), нельзя обнаружить государство. Единственное, что заставляет сегодня вести бесплодные поиски такого субъекта при анализе гражданских правоотношений, это устаревшая концепция государства – участника гражданских правоотношений.

Заслуживает поддержки стремление Л. П. Фоминой найти новое решение вопроса о правосубъектности собственника применительно к государственному имуществу. Однако было бы правильнее искать решение данного вопроса в другом направлении.