Галина лишь обрадованно воскликнула:
– Да вот же он! Я же говорила…
Трое полицейских с толстым капитаном во главе вели закованного в наручники мужчину лет сорока. Задержанный, худой и усатый, не выказывал никаких признаков беспокойства, хотя выглядел мрачным и уставшим. Он галантно поздоровался с дамами, за что тут же получил тычок в спину от одного из конвоиров.
Капитан осадил ретивого подчиненного короткой фразой:
– Серик, не надо, не здесь.
Подследственного затолкали в «Фольксваген», и двое полицейских сели по обе стороны, чтобы он не мог сбежать. Капитан без всякого интереса посмотрел на домохозяек, отошел в сторону, вынул из кармана пачку сигарет, зажигалку, и величаво закурил.
Пока капитан курил, жильцы продолжали рассказывать полицейскому детали происшествия. Из-за угла появилась высокая фигура в мятой полицейской куртке и скособоченной ушанке. Это был лейтенант Касымов. На его добродушном лице отражались следы ночной попойки. Под мышкой лейтенант держал тоненькую папочку. В целом, если бы не полицейская форма, Касымов вполне сошел бы за аспиранта-заочника, который вместо подготовки к экзамену всю ночь прокутил, а теперь спешил к научному руководителю в надежде загладить свою вину.
Участковый подошел и отдал честь капитану. Тот на него даже не посмотрел.
Поскольку капитан стоял поодаль от входа в подъезд, разговор двух офицеров слышал только я. Мой невзрачный облик, как правило, выпадает из поля зрения большинства людей, поскольку я невольно сливаюсь с окружающим ландшафтом.
– Участковый Касымов, – откашлявшись, произнес лейтенант. – Разрешите приступить к работе?
– Где ходишь, лейтенант? – недовольно спросил Алтыбаев, продолжая смотреть куда-то в морозную даль. – Ты должен прибывать по вызову раньше нас.
– Прошу прощения, но в четырнадцатом доме по Мусрепова случился…
– Что за внешний вид? – с нескрываемым презрением перебил капитан. – И запах от тебя за километр… Будешь так работать, вылетишь скоро из органов к черту, и даже твой родственник в министерстве не поможет.
Азамат торопливо поправил шапку и отряхнул куртку. Его судорожные движения и полное раскаяния выражение лица несколько смягчили беспощадного капитана. Он выбросил окурок и, зевнув, сказал вполголоса:
– Так наверху какая-то ерунда творится. Мы одного взяли, в доме не прописан, родственником жильцов или арендатором не является. Похож на ловкого фокусника или гипнотизера – устроил там черт знает что. Пока мы были внутри, на нас кто-то вылил воду, а потом сверху упала записка. Вот она, видишь, написано: «Как дила минты». Хозяева клянутся, что не знают, чей это почерк. Но я почти уверен, что это все его рук дело.
– Ну, я все равно зайду туда, мне надо все записать? – спросил лейтенант.
Алтыбаев впервые за все время разговора взглянул на него и удивленно протянул:
– Конечно, ты туда зайдешь. Он еще спрашивает! Мы от этих хозяев еле отделались. Они нас отпускать не хотели, боятся одни оставаться. Сейчас, говорят, вы уйдете, а оно в нас стульями кидаться начнет. Я им ответил, что у нас еще куча вызовов, но мы оставим вам в помощь нашего местного специалиста. Так что иди, постарайся пробыть там подольше и фиксируй все происходящее в блокноте. Если эти безобразия продолжатся, как они сказали, значит либо у этого мошенника есть сообщник, либо он там установил какие-то механические или электрические устройства, вызывающие все эти явления, которые жильцы принимают за нечистую силу. А может и не принимают, а сами активно в этом участвуют. Ты сейчас увидишь эту семейку – они чем-то на тебя похожи. Отец алкаш, мать психичка, обстановка в квартире напряженная. Вполне возможно, белая горячка или еще что похуже. То есть все, как ты любишь. Так что вперед, и я жду твоего отчета к вечеру. У себя мы дело регистрировать не будем, пока не убедимся, что тут нет уголовщины. Если этот парень окажется чист, то дело, выходит, не в нашей юрисдикции, а чисто твое. С тобой на связи будет лейтенант Садырбаев.
