Я поддернула постоянно сползавшие штаны, потуже завязала на поясе бечевочку – пояса ребят оказались для меня слишком широкими.
– Чего думать, – заявила бойко, – раз сами не можем справиться, давайте помощи попросим.
– У кого это?.. – ехидно спросил Рауль. – Так гратсцы и обрадуются, увидев троих бестеров и девку-замухрышку. Прям примут с распростертыми объятиями.
– И под ручки проведут в сторожевую башню, – поддакнул его братец… – И повесят наутро вместе с Лиосом.
– Вы тоже еще не бестеры, – возразила я, – так что рано задаетесь. А помощи можно попросить в храме, вон там, видите, на горе здание с колоколами. В таких местах всегда страждущим помогают.
Дорен посмотрел скептично, прищурился и выдал:
– Можно попробовать. Вот ты, угольщица, и будешь страждущей. Даже притворяться не придется.
Ох, как мне хотелось заехать по этой наглой бледной физиономии. Но пришлось остановиться. Лиос сам себя не спасет, а Фокс не зачтет нам задание просто так.
Дойти до храма мы не успели. Пауль приметил монашеские балахоны, сушившиеся в монастырском дворе, и тут же огласил новый план:
– Предлагаю переодеться и пойти к башне в качестве монахов.
– Если получится, получим разрешение исповедать осужденного перед казнью, – обрадовался Дорен. – Остальное придумаем по ходу пьесы.
– Отличный план! – фыркнула я. – Неужто вы считаете стражников полными идиотами? У монахов должна быть нет только одежда, но и внешность соответствующая. И разговаривают они по-особому, вот наш священник…
Слушать мою отповедь никто не стал. Мальчишки похватали с веревки одеяния и рванули к зарослям все того же кустарника с белыми ягодами, переодеваться. Мне пришлось последовать их примеру – взять и для себя балахон. Правда, переоделась я под раскидистой яблоней, не решившись полезть в заросли. Уж больно они подозрительны, да и мальчишки – те еще хамы, лучше не видеть им мою худобу.
Спустя пяток минут мы, пряча головы под капюшонами накидок, потопали к сторожевой башне. Только лишь для того, чтобы убедиться в моей правоте. Лиосу исповедник не полагался.
– Да он и не сможет ничего сказать, уже не сможет, – расхохотался нам в лицо здоровяк с алебардой. – После вчерашних пыток парнишка больше ничего не сворует.
Меня покоробило от подобного обращения с заключенными. И вопреки приказу Дорена держать язык за зубами я возмутилась:
– Да что же он такое сделал, что заслужил такое? Неужто сокровищницу царскую ограбил?
Стражник склонился надо мной, в надежде заглянуть под капюшон. Наверно, ни разу не встречал монаха с таким тонким и злым голоском.
– Хуже, – буркнул и поддел пальцем мой капюшон. – Разорил гробницу Туамы, легендарного правителя Гратса.
Дорен перехватил руку стражника и отвел от моего лица. На грозный взгляд произнес извиняющимся тоном:
– У послушника оспа, лучше к нему не прикасаться. Получается, Лиос сначала нашел эту легендарную гробницу и хотел взять клад себе? Разве по закону Гратса ему не полагается половина всего найденного?
В отличие от Дорена, я не была знакома ни с историей города, ни, тем более, с его законами. Но моментально поняла, почему Фокс решил взять к себе Лиоса. И никакой он не вор, а всего лишь удачливый кладоискатель.
– Горы Сиода священны, в них нельзя проходить посторонним! – рявкнул стражник, пятясь от меня, прокаженной. – Так что Лиос ― вор, он будет повешен. А вы ступали бы отсюда, пока мы не доложили куда следует. Что-то уж больно вы любопытны для монахов.
