Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая - страница 60

Иное болезненное состояние психики – это не психические болезни в собственном смысле этого слова, а те болезненные состояния, процессы и явления, которые сопровождаются расстройствами психики. Сюда относятся: острые галлюцинаторные бредовые состояния, вызванные различными причинами; последствия травмы головного мозга или его опухоли; пароксизмальные состояния и т. п.[181]

Установление медицинского критерия само по себе не предрешает признание лица невменяемым. Даже заболевание шизофренией (как одной из наиболее тяжелых форм хронических психических расстройств) не всегда лишает человека применительно к конкретным жизненным ситуациям способности отдавать отчет своим действиям или руководить своими поступками.

Состояние невменяемости определяется на момент совершения лицом общественно опасного деяния. «Невменяемость» есть категория юридическая, а не медицинская. Установление состояния невменяемости является исключительной прерогативой юристов (органов дознания, следствия, суда). Медики лишь помогают юристам установить наличие у лица той или иной патологии психики. Но даже заключение судебно-психиатрической экспертизы о наличии такой патологии не является обязательным для дознавателя, следователя или суда.

Невменяемое лицо, не будучи субъектом преступления, уголовной ответственности не подлежит. Однако лицу, совершившему предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние в состоянии невменяемости, судом могут быть назначены принудительные меры медицинского характера (ч. 2 ст. 21 УК РФ).

Одним из важных аспектов теории вменяемости (невменяемости) является проблема уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения.

Из многовековой судебной практики известно, что достаточно часто имеют место случаи, когда к уголовной ответственности привлекаются лица, совершившие преступное деяние в состоянии опьянения, порождающего дефекты мышления и воли, т. е. играющего определенную роль в механизме преступного поведения и определяющего пониженную сиюминутную способность прогнозировать последствия своих действий и осознанно руководить ими. При этом субъект полностью не лишен возможности саморегуляции (сознательности и произвольности) значимого для права поведения, когда способность лица осознавать свои действия или руководить ими не утрачена совсем, но по сравнению с общепринятой нормой уменьшена.[182] Как же оценивать такое поведение?

Ретроспективный анализ проблемы показывает, что состояния опьянения в истории уголовного законодательства России то служило обстоятельством, смягчающим наказание, то расценивалось как обстоятельство, отягчающее вину. Г. Н. Борзенков по этому поводу замечает, что в отечественном законодательстве веками складывалось «снисходительное отношение к состоянию опьянения как некоему извиняющему фактору, которое не смогла преодолеть даже многолетняя практика применения УК РСФСР 1960 г., относившая опьянение к отягчающим наказание обстоятельствам»[183].

В действующем УК РФ на сей счет сформулирован следующий постулат: «Лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, вызванном употреблением алкоголя, наркотических средств или других одурманивающих веществ, подлежит уголовной ответственности» (ст. 23).

Обращает на себя внимание тот факт, что законодатель, во-первых, расширил трактовку понятия опьянения, включив в число его источников не только алкоголь, но и наркотические средства и другие одурманивающие вещества; во-вторых, не отнес совершение преступления в состоянии опьянения к обстоятельствам, отягчающим или смягчающим наказание.