Учение – тьма. Ангел спустится с небес… - страница 3

Горбун вздёрнул меня на ноги за воротник пальто, затрещали швы. Мир вокруг ушёл во тьму.

Когда я пришёл в себя, то обнаружил, что болтаюсь на плече мужчины, как дохлый полярный лис. Заметив, что моя персона соизволила очнуться, Квазик стряхнул меня на пол, придержав тяжелой лапищей за плечо. Без этого мой череп рисковал снова встретиться с твердью под ногами.

Картинка перед глазами не рассыпалась больше, и я смог осмотреться, хотя достопримечательности не радовали. Мы шли по какому-то деревянному поскрипывающему полу, вряд ли паркетному. Рассмотреть напольное покрытие было невозможно – единственным источником освещения были свечи, вставленные в кованые клети-лампады, свисающие на коротких цепях с потолка. Над головой простиралось довольно обширное пространство, пересечённое балками – как в средневековом замке, ей-богу! А стены были как будто каменными или декорированные под камень. Чтобы определиться, я сделал шаг в сторону и кончиками пальцев коснулся одной стены коридора. Горбун бесцеремонно дёрнул меня обратно, что-то угрожающе прорычав. Мгновенное тактильное рандеву завершилось выводом: настоящий, холодный, гладкий камень, сложенный встык. Даже если между булыжниками и был просвет с раствором, то я на ощупь его не почувствовал.

Что самое забавное – мне не было страшно, ощущение глупого сюра вызывало лёгкую улыбку на лице. Мозг не хотел видеть в этом реальность, он даже не искал выход, а просто воспринимал всё, как мультик, при просмотре которого ощущения реальнее некуда.

В конце коридора нас ждала дверь, по обе стороны которой горели воткнутые в стену факелы. Печально обитателям тут без электричества и интернета, наверное. На тяжёлой, закругленной сверху створке из тёмного дерева красовался железный узор из гнутых полос металла, изображающий скелет какой-то крылатой мифической твари вроде дракона, держащего в передних лапах сферу. Сияющий кругляш был из незнакомого переливающегося камня. Когда меня подтащили к нему, камень сменил цвет с белого на глубоко-фиалковый, и дверь тихо приоткрылась.

Квазимодо дал мне хорошего пинка, и я влетел в открывшийся дверной проём ласточкой, запнулся о какую-то подставку у входа и приземлился на колени прямо на лакированный пол, затормозив в сантиметрах от морды какого-то медведеподобного представителя семейства кошачьих, шкура которого устилала блестящий паркет. Хоть здесь паркет.

Вся комната была озарена золотистым ровным сиянием, словно солнце поселилось в центре на высоком столе из тёмного дерева, а окружающие предметы разбросали на стены и потолок причудливые длинные тени.

– Встань, юноша, – послышался глубокий голос, в котором звучали снисходительно-покровительственные интонации.

Вздохнув по ушибленным коленям, я поднялся, отряхивая с брюк пыль, которой, к чести владельца кабинета, было немного.

Первое, что поразило меня – миниатюрная звезда. На медной ножке крепилась золотистая дуга, похожая на ту, которая обычно охватывает глобус, только вместо земного шарика над подставкой висел клубок тончайших золотых ниток, мельтешащих вокруг сияющего ядра, испускающего свет. На столе в строгом порядке лежали писчие принадлежности: перьевая ручка, карандаши, желтоватая бумага, какие-то рукописные труды в тяжёлых переплётах. Потом мой взгляд наткнулся на бледные руки, лежащие на столешнице. Инстинктивно я поднял взор.

Лучше бы я этого не делал.