– Ну так своё же оно вкуснее.
– Бесспорно. Но ты же ноги все истопчешь у плиты, ба. Давай суп доделывай, а котлеты и винегрет я закажу, договорились?
– Ладно, – вздыхает бабуля. – Только кашу сама сварю. Я вон гречку уже водой залила.
– Договорились. Кстати! – вспоминаю, что когда ехал за рулём, поймал пропущенный от классухи Игоря из новой школы. На светофоре был, не ответил, потому что какой-то пиздюк на скутере чуть не врезался мне в бочину. Она, кажется, ещё сообщение присылала. – Из школы чёт звонили, надо глянуть.
– Опять, что ли, Игорёша вытворяет.
– Ща узнаем.
Открываю сообщения – таки да, говнюк снова косячит, теперь уже в новой школе. Вызывают к директору на ковёр. Ясно всё.
– Ну что там, Мироша? – беспокоится бабуля.
– Да нормально всё, ба, – решаю лишний раз не беспокоить её. – Там это… на шторы сдать надо короче.
Отписываюсь классухе, что подъеду к двум. Забираю куртку и еду на встречу с менеджером, вроде как неплохой контракт предлагают представители бренда спортивной одежды по коллаборации. Снова фотосессия, бесят они меня, но бабки, как говорится, не лишние.
К двум еду в школу. Уроки у Игоря уже закончились, и он должен ждать меня в кабинете у классухи.
Встречает она меня не шибко радостно. Только и успевает загибать пальцы, что мелкий успел натворить только за день. Третий в новой школе, между прочим.
– На русском в портрет Александра Сергеевича Пушкина через трубочку с Варфоломеевым бумагой плевался! Это в Пушкина-то!
Ага, нет бы в Некрасова, а то аж в Пушкина.
– В столовой с Булавкиным забежали первыми и весь белый хлеб забрали!
– Голодный, что ли? – строго смотрю на сына, и тот закатывает глаза. Сейчас точно подзатыльник получит, чтобы не кривлялся мне тут.
– А на биологии! Он так дерзил Любови Андреевне! Я честно скажу, я просто в шоке. Мирон Максимович, ну это никуда не годится. Я, конечно, не любитель выносить сор из избы, сами бы поговорили, но Любовь Андреевна сказала, что так это не оставит. Теперь нас ждут у директора в кабинете, – Зоя Михайловна говорит это с таким прискорбием, будто мне и мелкому не менее, чем казнь назначена.
– Ну идёмте, будем разговаривать, – пожимаю плечами.
Что там за карга эта Любовь Андреевна? Чуть что, так сразу через директора. Ну вызвала бы меня, сами пообщались, разобрались.
Поднимаемся на второй этаж и идём с мелким и классухой к директору. Я уже мысленно настраиваюсь на флешбэки из собственной школьной жизни. Я, мягко говоря, примерным мальчиком не был. Поэтому и сына сильно за школьные проделки стараюсь не крепить. А то как-то нечестно получается.
Классуха стучит и открывает дверь. Кивает секретарю в приёмной и со скорбным видом ведёт нас в святыню школы.
И едва мы только заходим, у меня брови ползут на затылок.
Кажется, я уже знаю, что за биологичка у Игоря.
Да это же та самая дикая кошка, следы от зубов которой до сих пор красуются на моей заднице!
Вот так встреча. Огонь, блядь.
У неё и самой глазищи на лоб лезут. Она подскакивает со стула и впивается в меня взглядом. Бледнеет, отчего её пухлые розовые губки становятся ещё более выразительными.
Сейчас она не в рубахе-распашонке и не в плаще. На неё юбка чуть ниже колен, блузка бежевая. Угадывается тонкая талия, ножки стройные, а сиськи не такие уж и микроскопические, как мне показались в первую встречу.
Замечаю, как под тканью блузки над левой грудью родинка крупная просвечивает. И блядь, только бы не встал у меня сейчас. Дружище на эту Кошку у меня странно реагирует.
