Мы выпили вина. Вскоре наше внимание в разговоре переместилось на идею абсолютного совершенства. Даже когда мысль отрывается от действительности, другими словами, сходит с рельсов здравого смысла, и воспаряет фантазией в необозримые дали, всегда найдутся чувствительные весы для определения в них степени реальности в поисках неземных ценностей. Но в этот вечер я с удовольствием ставил свой мозг под нагрузку этих ценностей, и наши летучие, подвижные фантазии уносили нас в такие запредельные сферы, откуда рай нам казался вполне реальной землей обетованной.
– Вы верите в загробную жизнь? – спросил я.
– Да, – убежденно ответил он мне.
И его отражение в окне вдруг осветилось фейерверком бегущих огоньков – поезд пронесся через небольшую станцию. Как будто комета пролетела сквозь его взлохмаченные волосы и бороду. Передо мной запечатлелись два образа: один в статике, другой в движении. И мне казалось, что тот, который за окном скакал и прыгал сквозь мрак и несущиеся звезды за поездом, был реальнее, чем тот, кто сидел передо мной и смотрел на меня умными глазами.
Мы выпили еще, и я ощутил, что в моей голове наступило вдруг полное просветление, мысли рождались от какого-то внутреннего озарения и, обгоняя друг друга, вливались в Океан Мировой Гармонии. Потекли самые легкие и светлые минуты вечера, минуты расцветающих надежд. Мне стало жарко, и я почувствовал себя в купе уютно, как младенец в люльке, и уже не боялся будущего.
Утром, когда я проснулся, священника не было. На столике лежала записка: «Не хотел будить Вас. Желаю здравствовать и побольше верить в чудеса жизни».
Голова болела, я чувствовал тяжесть во всем теле. И, как всегда в минуты депрессии, на меня навалилась черная меланхолия. И так уж глупо был устроен мир, что, не имея возможности на секунду прервать ход своих мыслей, постоянно возвращающих меня на орбиту моих сомнений, я вновь услышал этот голос: «Чем так мучиться, открой дверь в тамбуре и прыгни под колеса встречного поезда». В самоубийстве есть тоже какой-то выход, когда своей рукой останавливаешь вращение колеса судьбы, прерываешь надоевшее мелькание земных событий, ставишь точку в высшем Абсолюте смен бытия: жизни и смерти. Родившись один раз, нужно хотя бы один раз умереть. Это так легко – выйти из временного цикла, переместившись в пространство вечности. Перед мгновенной и неожиданной смертью у меня нет страха. Страшно постепенное увядание, медленное старение, сознание неминуемого приближающегося конца. Но самоубийство – это тоже бессмыслица, такая же, как и сама жизнь. Войти в состояние покоя никогда не поздно. Впрочем, иногда мне казалось, что меня в жизни ничто не удерживало, кроме сомнений и тайн. Еще одно сомнение заронил мне в душу священник – тайну о потустороннем мире. Что это? Область четвертого измерения? Возможно ли общение с потусторонним миром? Есть ли разгадка шифра, открывающего этот секретный сейф?
Четвертое измерение, потусторонний мир, область, простирающаяся по ту сторону нашего сознания, – сфера инобытия, постоянная и вечная, в то время, как наш мир подвижен и изменчив. А существует ли в природе что-либо постоянное и вечное, неподвижное и изменчивое, кроме духовных ценностей, таких, как долг, честь, любовь? Но раз нет в природе вечных и постоянных величин, значит, потусторонний мир – м и р а ж, и нет никакого четвертого измерения. Но если хотя бы на минуту допустить, что эти два мира все же существуют в природе независимо друг от друга, то тогда должны быть и пути вхождения в мир иной.
