– Брось, Глип, будь серьезней. Я действительно попал в беду. Если я попытаюсь дублировать короля, то могу сделать страшную ошибку… например, начать войну или повесить невинного человека. С другой стороны, если я обману короля и исчезну, то мы с тобой проведем остаток жизни, скрываясь от преследователей.
Единорог в соседнем стойле фыркнул и сердито топнул ногой.
– Извини, Лютик, преследуемых беглецов будет трое…
Боевые единороги совсем не такое уж обычное явление, даже в королевской конюшне. Этот конкретный боевой единорог принадлежал мне. Я получил его в качестве подарка вскоре после того, как приобрел Глипа. Как я уже говорил, образ жизни мага – более чем экзотичен.
– В королевстве с плохим королем пострадает много людей, – рассуждал я. – А я буду ужасно скверным королем. Черт, я и маг-то не больно уж хороший.
– Глип, – строго возразил мой любимец.
– Спасибо за доверие, но это правда. Я не хочу, чтобы кто-то страдал, но и не в восторге от мысли быть преследуемым беглецом.
Устав оглашать свою приязнь, Глип решил продемонстрировать свои чувства, лизнув меня в лицо. Ну, помимо оставленного после себя липкого осадка, поцелуй моего дракона произвел еще один побочный эффект. Дыхание его – это волна зловоний, которые превосходят только запахи изврской кухни.
– Г… Глип, старина, – сумел наконец проговорить я. – Очень тебя прошу, хоть я и сильно тебя люблю, не делай этого дважды в неделю, иначе мы можем расстаться… навсегда.
– Глип?
За это я заработал обиженное выражение, которое стер с его морды достаточно просто – почесав ему голову. Мне вдруг подумалось, что драконы выжили только потому, что эмоционально привязывались лишь к одному существу на время его жизни. Если бы их дыхание доходило до всего населения, а не до одного лица, то их давным-давно бы истребили. Да, лучше уж страдать одному, чем…
Другая часть моего мозга ухватилась за эту мысль и принялась ее обмозговывать.
– Если я убегу, то в беде буду только я один, но если я попытаюсь быть королем, то пострадает целое королевство. Вот оно. Я должен слинять. Это единственный достойный поступок. Спасибо, Глип.
– Глип?
Мой приятель озадаченно чуть склонил голову набок.
– Позже объясню. Отлично. Значит, решено. Вы двое подкрепитесь как следует, а я пока заскочу забрать кое-что. А потом: «Прощай, Поссилтум».
Я задумался, что произошло бы, если бы я держался первоначального плана: просто направился бы к себе в комнату, собрал бы свои вещи и ушел. График событий на остаток вечера претерпел бы изменения, и в остальном эта повесть была бы совершенно иной. А так я слегка отклонился в сторону. На полдороге к моей комнате вдруг вспомнил наставления Ааза. То есть подумал о деньгах.
Даже преследуемому беглецу деньги не могут не пригодиться, а королевского аванса надолго не хватит. Имея в запасе побольше наличных, я мог бы убежать гораздо дальше, прятаться дольше или, скажем так, – жить намного лучше…
Приободренный этими мыслями, я отправился искать Дж. Р. Гримбла.
Мы с министром финансов никогда не были, как говорится, близкими друзьями. Лучше бы подошло определение «кровные враги». Ааз всегда считал причиной таких взаимоотношений мое растущее влияние при дворе. Отнюдь. Истина заключалась в том, что стремление моего наставника к дополнительным суммам финансирования превосходилось только неохотой Гримбла расставаться с ними же, поскольку мое жалованье поступало из тех самых сундуков, которые столь ревностно охранял министр-казначей.
