О чём же писал Аркадий, откуда находил он в себе поэзию? Ответ прост – в себе он, конечно же, найти её не мог (что видел он в своём затворничестве?), но её было предостаточно в классиках, которых Аркадий, как молитву, заучивал с самых ранних лет своей жизни. И вот у него рождались стихи о Прекрасной Даме (о какой – он сам не знал), о Дороге (ох уж эти русские стансы!) и даже о притеснённых крестьянах. Каждое стихотворение тогда Аркадию казалось непременно гениальным, и так он с 14 до 18 лет написал целых три полновесных книги стихов, ценность которых, пожалуй, была лишь в том, что, возможно, только они не давали ему сойти с ума от монотонности школьной рутины.
Но 11 лет трудов и учений прошли. Отзвенел последний звонок, промелькнул выпускной с пьяными лицами одноклассников и одиноким стоянием на школьном дворе летней ночью (кто мог подумать, что школьный двор способен существовать в таком антураже!) – бессонные ночи Аркадия не прошли даром: он окончил школу круглым отличником, золотым медалистом и стобалльником по русскому и литературе. Аркадия называли не иначе как гордостью школы, тем большей, что он в том году был единственным золотым медалистом. За день до выпускного состоялось торжественное вручение медали – ему, Аркадию, впервые оказавшемуся в центре внимания всей школы. Ну, как всей? Почему-то на эту церемонию из его одноклассников пришло заметно меньше, чем на выпускной на следующий день. Может быть, все действительно приболели, а за ночь чудесно выздоровели, а может, на вручение медали просто нельзя было пронести с собой пакетированное вино и несколько мешочков дешёвой травки. Зато присутствовало много родителей, причём учащихся из других классов. Попали на церемонию и трое ребят, замешанных в громкий тогда скандал с подтасовкой результатов ЕГЭ – все уроженцы Кавказа, они прогремели на всю страну как взяточники и обманщики, их даже в «Пусть говорят» приглашали. Возможно, если бы этот скандал не развязался, Аркадий вовсе бы не был единственным медалистом в том году, но к этой троице было настолько приковано внимание публики, а они настолько явно этих медалей не заслуживали, что директор не рискнула дразнить общественность ещё более, что, однако, ей совсем не помогло – чудом избежав тюремного срока, она всё равно была уволена, стоило выпускным закончиться.
Но всё это было не важно, ведь Аркадий был отличник совершенно честный. Возможно, единственный в своём роде честный отличник. Гордость школы была неподдельна. Некоторые чужие родители тоже почему-то гордились. Чья-то незнакомая мама даже пустила слезу. Несчастная кавказская троица также выказала уважение Аркадию – по-горски они пожали ему руку, обнялись и потрепали по плечу, хотя за все 11 лет вряд ли обменялись и приветствием.
Что же чувствовал Аркадий в этот вечер? Ничего! Разве что усталость и какое-то опустошение. 11 лет, и – закончилось, словно раба выпустили на свободу. Да, надо было спешить записаться к новому «хозяину», сдать вступительные, поступить и снова начать учиться, но что это будет за жизнь, Аркадию было совершенно неизвестно и даже страшно было представить.
В каком-то оцепенении Аркадий принял медаль и поздравления. Всё в том же оцепенении он пребывал весь выпускной вечер и всю выпускную ночь. Но совершенно иначе наутро он принял от родителей известие о том, что его приглашают на всероссийский Бал медалистов в Гостином дворе. О, как это звучало! Гостиный двор, Бал – всё это в мыслях Аркадия представлялось невероятно поэтически, как у его любимых классиков. Даже странная, немного зловещая улыбка появилась на его лице, когда фантазии зашли ну уж слишком далеко – там, где Бал, там и Прекрасные Дамы, а где Дамы, там, очень может быть, и дуэль! Да, Бал медалистов должен был быть чем-то совершенно иным, нежели школьный выпускной, на то он и Бал. Скопление такого количества медалистов в одном месте непременно должно было быть высшей концентрацией молодых умов: вот они – друзья, единомышленники, достойные дружбы; вот они – юные, прекрасные девушки, достойные любви. 11 лет безнадёжных трудов вдруг отошли в тень и обрели новый, вселяющий веру смысл.
