– Хм, зачем тебе?
– Ну, знаешь, левые телефоны всем нужны. Будут другие люди ими пользоваться – до тех пор, пока сотовая компания не заблокирует.
Ее объяснения звучали довольно неубедительно, поэтому я спросил:
– А я что буду с этого иметь?
– А чего ты хочешь?
– Да, пожалуй, ничего и не хочу. Суди сама: у меня в руках – хорошая, высокооплачиваемая работа. Ради чего я буду рисковать ее потерять? Пяти-семи тысяч – или сколько ты там захочешь мне предложить?
– А если пятнадцать за каждый номер? И тридцать за симку? Если быстро, в тот же день.
– Нет, нет, извини. На это я пойти не могу.
– Ну и ладно.
Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку – типа, обиделась.
Я встал и начал одеваться.
Тоня молчала и не двигалась, лежа ко мне спиной. И прекрасной обнаженной попой. Но я не стал соблазняться, натянул рубашку с брюками и вышел из комнаты.
Из коридора крикнул:
– Я ухожу!
Она еле слышно ответила:
– Захлопни за собой дверь.
* * *
Я почему-то не сомневался, что она позвонит мне первая.
Так и вышло – на следующий же день.
Как будто между нами ничего не произошло, ласковым переливчатым голосом пропела:
– Саввочка, я так хочу тебя видеть. Приезжай.
– Извини, я занят, – ответствовал я сухо. – У меня дела.
– Ну хотя бы завтра? Ближе к ночи ведь ты не занят? Часиков в девять?
Да, как я справедливо замечал, сердце не камень! Бросил отрывисто:
– Хорошо.
А когда назавтра вечером шел от метро к Тониному дому, рядом со мной остановился знакомый «Мерседес Гелендваген». Тот самый, серый, с номером, который успел записать. Я, если честно, напрягся.
Оконце со стороны водителя растворилось, оттуда выглянул парень лет тридцати, который несколькими днями ранее устремлялся к Тониному подъезду. Он довольно миролюбиво обратился ко мне:
– Э, мужик, можно тебя на пару слов?
Я оценил перспективы: что мне предстоит? Поединок? Драка? Может, имеет смысл быстро сделать ноги?
Кругом, несмотря на вечер, полно людей, светят фонари, да и не стемнело еще толком.
– Да не боись, всё норм, – хмыкнул он, – просто поговорим. Седай в тачилу.
Парень не выглядел накачанным, тренированным гигантом, и если он не вооружен, шансы наши в любом случае пятьдесят на пятьдесят. А убежать всегда успею.
Я сел к нему на пассажирское сиденье.
– Тоня тебе просила привет передать, – хмыкнул он. – Я знаю, что ты с ней барахтался, но зла на тебя не держу. Если только на нее чуть-чуть. Но так надо было.
Я молчал.
– Помнишь, она тебя просила отдавать нам симки умерших людей? Или хотя бы номера их телефонов?
– Да, но я ведь сказал: не могу.
– А если я тебя попрошу, сможешь? Притом добавлю: предпочтительней симки не голытьбы, а покойников богатых. Ты ведь в состоянии на глаз, по виду квартиры и вдовы, отличить состоятельного жмурика от бедняка? Я знаю, что можешь. Все могут.
– За пятнадцать тысяч? Или сколько она там предлагала – тридцать?
– Ладно, имеются у меня и другие аргументы. Вот, погляди. – Он достал из бардачка конверт. Протянул мне.
Там было несколько черно-белых фотографий. Все однотипные, на одну тему. Снимали, очевидно, со скрытой камеры, которая располагалась где-то под потолком в уютном гнездышке Антонины. На них были изображены мы с нею. Голые, в постели. Ее лицо было заблюрено, мое, напротив, хорошо узнаваемо. У любого зрителя при взгляде на изображения не могло остаться ни малейших сомнений, чем мы с ней занимаемся.
– Понравилось? – усмехнулся парень. – Да, это шантаж. Если не станешь нам с Антониной помогать – фотки эти широко разойдутся среди твоих друзей и знакомых, включая, разумеется, жену и дочку. Все соцсети и мессенджеры будут ими полны. Итак?
