Я немедленно, даже чересчур поспешно проговорил:
– Да, согласен.
* * *
Спать с Антониной мне больше решительно не хотелось.
Но работать на них я стал.
На следующий день приехал оформлять очередной заказ в респектабельную шестикомнатную квартиру в дореволюционном жилом фонде в Спиридоньевском переулке – с гобеленами, дубовыми дверями и камином. Покойник, восьмидесяти девяти лет, мирно отошел к праотцам в своей постели. К моему приезду его увезли в морг, а вдова, дама лет шестидесяти, стала деловито обсуждать со мной детали похорон. Ей хотелось сделать все «дорого-бохато».
Я заметил, что оба телефона, и вдовы, и покойного, лежали вместе с пультами от техники – видимо, по старой привычке, чтобы не искать в приступе склероза, – в вазе муранского стекла. Когда женщина взяла оттуда свой аппарат, чтобы ответить на очередной звонок, и вышла с ним в другую комнату, я схватил второй и с помощью скрепки вытянул оттуда сим-карту. Потом бросил аппарат обратно в общую кучу техники.
Как договаривались с мужиком на «Гелендвагене», я позвонил Тоне и сухо сказал ей:
– У меня есть для тебя кое-что.
Мы встретились неподалеку, на Тверском бульваре у памятника Тимирязеву. Я передал ей симку, она мне – конверт, в котором оказались оговоренные тридцать сребреников.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
