Скрип веток напоминал треск костей, а из-под земли, где корни уходили вглубь, доносился глухой стук, будто сердце самого леса билось под ногами. Иногда Ама слышал тихий, приглушённый плач – словно эхо голоса, забытого в прошлом, или шёпот духов, обитающих в темноте.
С каждым шагом тьма вокруг Амы становилась плотнее, будто липкая жидкость, заполняющая его ноздри, глаза, уши. Он чувствовал, как она проникает в шерсть, в кожу, пытаясь подавить его, но вместо этого заставляла острее ощущать каждый звук, каждый запах, каждый шорох. Волкопёс шёл, не сводя глаз с земли, но даже там таились тайны: следы, похожие на отпечатки лап, но слишком узкие; полосы на стволах, словно кто-то пытался обхватить деревья руками; и внезапно – бледный, как призрак, гриб с красной шляпкой, распустившийся прямо у него под когтями, чтобы исчезнуть, как дым, когда Ама нагибался, чтобы рассмотреть его.
Хорн назвал бы происходящее с Амой «сокровищем в сердце страха». И пока тьма обвивала волкопса, как паутина, Ама шёл вперёд, чувствуя, как начинает привыкать к причудливым формам странного растительного мира, как тот гриб, который он не успел рассмотреть.
И вдруг мир погрузился во мрак. Непроглядная темнота окутала Аму. Он моргнул – раз, другой, – но ничего не изменилось. Паника охватила его, сердце заколотилось с удвоенной силой. Волкопёс закрутился на месте, пытаясь хоть что-то разглядеть, но тщетно. «Я ослеп?!» – пронеслась в голове страшная мысль.
Ама замер, парализованный ужасом. Его разум лихорадочно искал объяснение происходящему, но находил лишь новые поводы для страха. Несколько минут волкопёс стоял неподвижно, борясь с желанием развернуться и бежать прочь из этого проклятого леса. Но куда бежать, если не видишь дороги? Отчаяние накрыло Аму с головой, грозя утопить в своих мрачных водах. И тут, словно далёкий луч надежды, в его сознании всплыли слова древней легенды, рассказанной Хорном как-то вечером на поляне: «Только тьма и видит звёзды». Ама глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и сосредоточиться. Он закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Постепенно паника отступала, уступая место концентрации. Ама открывал и закрывал веки – всё было одинаково темно, он ослеп.
Внезапно мир вокруг него ожил. Запахи, которые раньше казались лишь фоном, теперь обрели новую глубину и значение. Ама чувствовал аромат влажной земли, горьковатый запах древесной коры, сладковатый дух гниющих листьев. Каждый запах рассказывал собственную историю, создавая в его воображении карту окружающего мира.
Звуки тоже изменились. Теперь Ама различал шорох каждого листочка, скрип веток, далёкое журчание ручья. Он слышал, как где-то высоко в кронах перепархивают птицы, как под корнями деревьев копошатся мелкие грызуны. Волкопёс снова осторожно шагнул вперёд, затем ещё раз. Его лапы будто сами собою находили безопасный путь, огибая корни и камни.
Ама двигался медленно, но уверенно, полагаясь на обострившийся нюх и слух. С каждым шагом его уверенность росла. Страх не исчез полностью, но превратился в осторожность и бдительность. Ама понял, что его зрение не исчезло – оно просто изменилось, подчинившись новым условиям.
Продвигаясь вглубь Ваграсского леса, Ама осознавал свою силу в этом лесу. Тьма, которая поначалу казалась врагом, стала его союзником, укрывая от возможных опасностей и обостряя чувства. Волкопёс не знал, что ждёт его впереди, какие ещё испытания уготовила ему судьба. Но теперь он был готов встретить их с высоко поднятой головой и открытым сердцем. Ведь истинный путь – это не только движение вперёд, но и путешествие в глубину себя, к своей сущности. И Ама продолжил идти через тёмный лес, ведомый неугасимой надеждой. Вслепую.
