Коловерша встал в позу «когти наголо», готовый до последнего защищать права голодающих.
– М-да… И как же это полуночнице объяснить? Она же ненавидит рассвет. Может, ещё пуще начнёт на зарю-зорюшку охотиться.
– А ты сиди тихо и молчи, – посоветовал Пушок. – Я ещё вчера говорил: нет нас дома, и всё. Кобылка наестся и улетит.
– Ну-ну… Гениальный способ решить проблему – спрятаться от неё. Ты не коловерша, а страус какой-то!
– Но страус не прячет голову в песок!
– Вот видишь, даже страус не прячет! – фыркнула Тайка. – Значит, и мы не будем!
* * *
– И что мне с того, что она – заря? – Полуночница отбивала нервный ритм по поверхности садового столика. От её железных когтей на столешнице уже виднелись вмятины. – Ты мне зубы-то не заговаривай, ведьма! Взялась прекратить потраву, так действуй. А не то ославлю тебя на всю деревню как неумеху, что слова своего не держит.
– А вы, дамочка, нам не угрожайте! – пискнул Пушок, на всякий случай отодвигаясь подальше. Всё-таки серп внушал опасения.
Нина оскалилась да как щёлкнула зубами в его сторону (зубы, к слову, у неё тоже были железные, острые), коловерша охнул и нырнул под стол, а Тайка поджала губы:
– Я от своих слов не отказываюсь. Но теперь действовать будем по-моему. А если не послушаешься меня – сама разбирайся со своей кобылицей.
– Ладно, ладно, – проворчала полуночница. – Выкладывай, что сделать надобно.
И Тайка поведала ей свой план.
– Что-о?! – округлила глаза Нина. – Ну, знаешь ли, я на такое не подписывалась!
– Ты хочешь от неё избавиться или нет? – Тайка упёрла руки в бока. Да, она тоже могла быть упрямой. – И чтобы никаких серпов, ясно?!
Полуночница некоторое время сверлила её огненным взглядом, а когда напугать не получилось, со вздохом кивнула:
– Я попробую… Но ничего не обещаю.
И они направились к полю – с пакетом, полным спелых душистых яблок, и кульком рафинада.
Кобылица была тут как тут: Тайка заметила пламя её гривы издалека. Достав из кулька пару кусков сахара, она протянула их полуночнице:
– Иди, приманивай.
Та, закатив глаза, сжала кусочки в кулаке, поморщилась:
– Фу, какие липкие!
Но пошла.
Стоило ей приблизиться, лошадка перестала есть и навострила уши. Полуночница остановилась и выдала:
– Кыс-кыс-кыс… Цып-цып? В общем, иди сюда, вражина. У меня сахар.
Заря ответила ей насмешливым ржанием. Нина обернулась к Тайке:
– Она не понимает!
– Да всё она понимает. Поговори с ней подольше.
Полуночница, скрипнув зубами, повторила:
– У меня сахар. Хочешь? Тогда иди сюда. На-ка, на-ка…
– Споймать меня надумала? – фыркнула кобылица. – Многие хотели зарю захомутать, да ничего не вышло. Не накинуть на меня уздечку, не надеть седло! Так что катись отсюда, глазастая, пока копытом в лоб не получила.
– Сама катись! – обиделась Нина. – Сдалась ты мне, как собаке пятая нога! Я только хочу, чтобы ты мою рожь не ела и не топтала.
– Подумаешь, порезвилась немного. Не убудет! – Заря всё же немного смутилась. По крайней мере, Тайке так показалось.
– Ах вот значит, так?! – Полуночница подняла кусок сахара высоко над головой и, закинув его себе в рот, захрустела. – Шиш тебе тогда, а не лакомство!
– Ха! Напугала! Да я тогда ещё больше колосков слопаю. И что ты мне сделаешь?
Тут уже Пушок не выдержал, высунулся из ржи, поправил на носу тёмные очки (опять детективов пересмотрел, не иначе) и прокричал со знакомыми интонациями дяди Семёна, участкового:
