– Пушок, моровой ведьмы не бывает, это сказка.
– Ага! Ещё скажи, что леший – это сказка. Или мавки с кикиморами. Забыла, в каком месте мы живём? В волшебном! Сколько раз уже было: ты думаешь, что-то не существует, а оно есть! И хочет тебя съесть. – Пушок с головой забрался под одеяло, поэтому его голос звучал приглушённо.
– Даже если и так, у нас обереги по всему дому развешаны. И окно закрыто.
– Это всё без толку, Тая. Чтобы спастись, сабля нужна. В той сказке был солдат, который караулил у окна, а когда ведьма руку просунула – хрясь!
– Успокойся. Я с Кладенцом не расстаюсь, он лучше сабли. В случае чего, ещё и предупредит об опасности. – Тайка сжала в кулаке висящую на шее подвеску.
Из-под одеяла показались рыжие уши:
– А ты сможешь сделать хрясь?
– Да запросто! Я и с упырями уже билась, и со злыднями.
На самом деле она была уверена, что сражаться не придётся. Кладенец в её кулаке оставался холодным и не думал превращаться из подвески в меч. Значит, им ничего не угрожало. По крайней мере, пока.
Но Пушок не зря слыл паникёром:
– Тая, а что, если твой Кладенец сломался?
– С чего бы ему ломаться?
– Ну, холодильник же у нас на той неделе сдох.
– Пф! Ну ты даёшь! Сравнил Кладенец с холодильником.
– Тая, тише! Под окном кто-то ходит. М-м-мамочки…
Он снова юркнул под одеяло и захлюпал носом.
– Я ничего не слышу.
– Это потому, что у тебя слух человеческий. То есть несовершенный. Чхи! Не то что у нас, коловершей.
Тёплый бок прижался к Тайкиному бедру. Пушок дрожал. От страха или от озноба – без градусника не поймёшь.
– Спи давай… – Девушка зевнула. – Можешь остаться со мной, если тебе так будет спокойнее.
Пушок только того и ждал. Свернулся калачиком и засопел. А вот у Тайки весь сон как ветром сдуло. Коловершу успокоила, сама разволновалась. Вдруг он прав? В жизни всякое бывает. А оберегов от моровой ведьмы у неё точно не водится. Те, что от упырей или оборотней, вряд ли подойдут. Да и кто такая эта моровая ведьма из сказки? По описанию на трясовицу похожа – из тех, что на болотах живут и насылают на людей лихорадку. В бабушкиной тетрадке наверняка написано, как их одолеть, но за тетрадкой надо вставать. А темнота вдруг стала пугающей: даже нос из-под одеяла высунуть боязно. Может, позвать Никифора, как в детстве? Чтобы взял веник и разогнал ночные страхи.
Нет, она уже не маленькая. Сама справится. Надо вспомнить: чего не любят трясовицы? Вроде бы петушиного крика, собачьего лая и звона колокольчиков. В прикроватной тумбочке у Тайки лежит заколка со звенелками, из-за которой Никифор дразнит её «козочкой». Пожалуй, сойдёт.
Осторожно, чтобы не потревожить Пушка, она потянулась к ящику. Вдруг оконная рама скрипнула и медленно приоткрылась. Занавеска заколыхалась от свежего ночного ветерка, а сердце ухнуло в пятки. В спальне запахло влагой и болотом. Неужели правда трясовица?
Тайка схватила мобильник и включила фонарик – нечисть же не любит яркого света. Значит, можно выиграть немного времени. Если, конечно, это был не сквозняк, помноженный на игру воображения…
Оказалось, не сквозняк. В свете фонарика Тайка разглядела ту самую девицу с бельмами, о которой говорил Пушок. Незваная гостья сидела на корточках прямо на подоконнике, сжимая в когтистой руке баночку. Сомнений не осталось: сейчас будет кропить.
Кладенец, словно очнувшись ото сна, шевельнулся на груди.
– Превращайся уже! – шепнула Тайка, но верный клинок не спешил слушаться. Ох уж эти разумные мечи! Всегда себе на уме.
