Уголовно-правовой запрет. Теоретические основы и особенности реализации в профессиональной медицинской деятельности - страница 3

2. Побудительным оператором правового запрета, то есть элементом запрета, обеспечивающим его исполнение, а также определяющим негативные последствия нарушения такого веления субъектом является принудительная сила государства или государственное легализованное насилие. Побудительный оператор правового запрета также является элементом властной социальной информации, транслируемой по каналам информационной матрицы общества.

В научный оборот термин «соответствующий побудительный оператор» введен Г. Т. Чернобелем, который определял его как элемент нормы права, придававший ей свойство обязательности и сохранения действия независимо от исполнения[20]. Иными словами, Г. Т. Чернобель объединил обязывающий характер со свойством нормативности.

В развитие данной точки зрения приведем мнение С. Н. Братуся, который указывал, что нормативность «предполагает принуждение, без которой нормативность размывается, рамки, границы поведения стираются, от масштаба поведения ничего не остается»[21].

Однако, на наш взгляд, правовая природа запрета такова, что со времен табу и тотемов, а затем религиозных и культурных запретов, содержит в себе «энергию» запрета, то есть запрет немыслим без негативных последствий его нарушения.

Поэтому под побудительным оператором правового запрета мы понимаем не нормативный его характер или статическое свойство обязательности (запрет может быть и ненормативным, например, конкретному осужденному за преступления против половой свободы осуществлять профессиональную деятельность педагога), а те негативные социальные последствия, которые наступят для лица в случае совершения запрещенного поведенческого акта.

В. Н. Кудрявцев убедительно писал: «Помимо этого, право обладает специфическим признаком обязательности, которая подкрепляется государственным принуждением. В результате право не просто информирует граждан и коллективы о полезных, возможных или вредных для общества формах поведения, не только указывает на одобряемые социальные ценности, но и делает это властным образом, устанавливая правила поведения, которые необходимо исполнять, в том числе под угрозой применения санкции»[22].

При этом верно отмечал А. Г. Братко: «Но правильно ли, что запреты обращены только к антисоциальным лицам? Если да, то получается, что граждане, обладающие высоким моральным и правовым сознанием, не соблюдают их, раз они им не адресованы. Что же они в таком случае соблюдают? Если только моральные нормы, то их поведение объективно соответствует требованиям правовых запретов и, следовательно, они соблюдают также и последние. Отсюда можно сделать вывод, что запреты адресованы всем гражданам, а не только тем, кто склонен их нарушать»[23].

3. Важным признаком правового запрета является его объективация в юридической форме. Запрет становится правовым, когда становится нормой права и обретает соответствующие признаки, включая закрепление в источниках права. Норма права, легализованная в формальных источниках права, выступает особым средством трансляции властной социальной информации по каналам информационной матрицы общества. В. И. Игнатьев и Ф. И. Розанов пишут: «Поскольку информационная матрица – это функциональная среда каждого человека, то опосредованно информация от управляющей структуры доходит до каждого конкретного индивида. В процессе выполнения указанных действий человек меняет свойство среды, что, в свою очередь, приводит и к изменениям в информационной матрице. На основании изменений информационной матрицы управляющая структура получает сведения о том, что ее указания были выполнены»