Уголовно-правовые и криминологические основы учения о потерпевшем - страница 33

Таким образом, при всей важности охраны прав и свобод человека и гражданина уголовно-правовыми методами, т. е. возможного потерпевшего физического лица, эту задачу уголовное законодательство не сможет выполнить без обеспечения для него мира и безопасности.

Среди перечисленных в ст. 2 УК РФ объектов уголовно-правовой охраны отсутствует упоминание об объекте преступлений, предусмотренных статьями раздела XI («Преступления против военной службы»). Родовой объект воинских преступлений как порядок прохождения военной службы, под которым понимается закрепленная законами, воинскими уставами, а также иными военно-правовыми актами форма осуществления военно-служебной деятельности, довольно подробно раскрыт в ст. 331 УК РФ. Он является необходимым признаком всякого деяния, квалифицируемого в качестве преступления против военной службы, хотя может выступать и как признак общеуголовного состава (например, при хищении военнослужащим военного имущества). В связи с этим складывается впечатление, что охрана установленного порядка прохождения военной службы и военнослужащих, вовлеченных в сферу этого порядка, которым в результате преступного посягательства на указанный порядок причиняется преступный вред или создается угроза его причинения, задачей уголовного права не является. Кроме того, возникает вопрос и о возможности распространения общих задач Уголовного кодекса, указанных в ст. 2 УК, на преступления против военной службы. В ранее действовавшем УК такой проблемы не возникало, поскольку ст. 1 и 7 УК РСФСР называли в качестве объекта охраны такую категорию, как правопорядок, разновидностью которого признавался и порядок несения военной службы. Отсутствие надлежащей законодательной регламентации задач уголовного права привело отдельных исследователей к суждениям относительно объекта воинского преступления, которые, на наш взгляд, не в полной мере отвечают требованиям закона.

Так, А. А. Тер-Акопов отмечает, что «указание на порядок прохождения военной службы как объект преступления против военной службы в уголовном законе сохранилось в значительной степени потому, что теория военно-уголовного законодательства оказалась не готовой к переосмыслению сущности объекта преступления против военной службы. Стереотипное представление об объекте любого преступления как определенном порядке общественных отношений оказалось непоколебленным»[166]. Далее этот исследователь утверждает, что военная безопасность является разновидностью общественной безопасности, которая входит в перечень объектов уголовно-правовой охраны (ст. 2 УК). Преступление против военной службы посягает на военную безопасность государства и, в конечном итоге, на общественную, точнее, национальную безопасность страны. Что касается порядка прохождения военной службы, то он, по сути, является формой обеспечения военной безопасности и в этом смысле может рассматриваться как адекватное ему понятие [167].

Как видим, с одной стороны, законодательное определение порядка прохождения военной службы как объекта воинского преступления признается несостоятельным, а его законодательное закрепление обусловлено неготовностью теории уголовного права к переосмыслению новых исторических реалий. С другой стороны, объект преступления, закрепленный в ст. 331 УК РФ, подводится под задачи Уголовного кодекса, которые предусмотрены ст. 2, и в этих целях установленный порядок прохождения военной службы и понятие «военная безопасность» предлагается признать адекватными понятиями, поскольку последнее входит в более широкое понятие «общественная безопасность», предусмотренное задачами Уголовного кодекса. Автором дана конструкция, которая заслуживает внимания в теоретическом аспекте, однако неприемлема с точки зрения уголовного закона.