– Служебное рвение – признак здорового честолюбия, – глубокомысленно изрек Дима.
– Да ну вас, – обиделся Сергей. – Давайте, мужики, на боковую. Завтра, то есть уже сегодня, рано вставать. Да и барышни, наверное, замаялись вас ждать, десятые сны видят.
К его удивлению, на этот раз ему никто не возразил.
Ворсин проснулся под утро, ему почудилось, что кто-то его зовет, негромко, но настойчиво. Недоуменно всматриваясь в белесый потолок, он долго и чутко прислушивался к предрассветным звукам за окном, но ничего подозрительного не разобрал. Солнце еще не встало, но, судя по изрядно посветлевшему небу, уже готовилось явить миру свое лучистое малиновое око. Тревожное предчувствие внезапно овладело Ворсиным, ему показалось, будто чья-то ледяная рука внезапно легла ему на лоб. Вздрогнув, он перевернулся на бок, тщетно пытаясь понять, чем вызвано такое странное состояние. Взглянув на наручные часы, лежащие на тумбочке, Сергей удивился. Всего лишь полпятого. Такая глубокая рань, а сна ни в одном глазу! Что бы это значило? Ворсин, как и все молодые люди, обожал утреннюю дрему. В годы учебы он не раз замечал, что по выходным дням утренний сон менее приятен, нежели в будни. А наивысшее наслаждение Сергей получал, когда оставался в постели, осознавая, что на первой лекции обязательно будет перекличка.
Сергея мало беспокоило то обстоятельство, что он уже давно на крючке у декана, который трижды обещал лишить злостного прогульщика стипендии и выгнать взашей из института. Декан, конечно, с удовольствием сдержал бы свое слово, поскольку Ворсин своим пагубным примером вводил в соблазн сокурсников, но кто будет защищать честь института на всеукраинских соревнованиях по пулевой стрельбе? Способность попадать точно в цель у Ворсина впервые проявилась еще в школе, в девятом классе, на занятиях по военной подготовке. Практические стрельбы состоялись в глубоком овраге на окраине столицы. Военрук Феликс Наумович раздал каждому ученику по три патрона, сказал, что сибирские охотники из мелкашки с пятидесяти метров умудряются попадать белке в глаз, но от девятиклассников такой точности не требуется, достаточно набрать пятнадцать баллов. На мишенях военрук экономил, пробитые дырки аккуратно обводил шариковой ручкой красного цвета. Расстрелянные мишени заменял только после того, как от них живого места не оставалось.
Ворсин, когда подошла его очередь, лег на брезент, живо прицелился, легко нажал на спусковой крючок. Выпустив еще две пули, он отправился за мишенью, чтобы военрук отметил места попаданий. Сняв бумагу с листа фанеры, подросток обратил внимание на то, что в ней имеется только одна дырка овальной формы. Феликс Наумович долго рассматривал мишень, скреб ее ногтем, а затем объявил, что в цель угодила только одна пуля, придется Ворсину повторить стрельбу. Вторая попытка девятиклассника еще больше озадачила военрука. В центре мишени наблюдалась всего лишь одна дырка, но ее геометрия вызывала сомнения, для одной пули отверстие было слишком велико. В полном недоумении Феликс Наумович долго чесал круглый толстый затылок, задумчиво жевал губами, даже пару раз заглянул в коричневый портфель, где хранились новые мишени. Решившись, приказал прикрепить сразу три новых мишени, выдал Ворсину три патрона, приказал подростку стрелять в каждую цель по одному разу. Ворсин невозмутимо выполнил задание. Когда военруку принесли мишени, он глазам своим не поверил: в центре каждой виднелась аккуратная дырка. «Как это у тебя так ловко получается?» – удивленно осведомился Феликс Наумович. Поставил напротив фамилии Ворсина красную жирную пятерку, присовокупив к ней громадный восклицательный знак. Ворсин и сам не знал, почему заранее предвидел, куда полетит пуля. Иногда он мазал, определял это по звуку выстрела. Скорее всего, порох не соответствовал стандарту. По настоянию военрука Ворсина записали в секцию по стрельбе, во время выполнения тестовых упражнений новичок продемонстрировал наихудший результат. Позднее Ворсин догадался, ему специально подсунули не пристрелянную винтовку, чтобы отвязаться от слишком ушлого стрелка.
