Остановился фон Гуттен лишь потому, что понял – еще шаг, и он опрокинет ее на постель. И не было уверенности, что потом удержится. А брать силой, пусть даже проститутку, не хотел категорически – таких опытов у него, слава всем святым, пока не было, и начинать ради этой... Нахрен!
Пару секунд они стояли нос к носу, раздувая ноздри – будто на краю пропасти, к которой еще и бегом бежали. А потом Эрик неожиданно ухватился за револьвер, вывернул у нее из пальцев, и сунул себе за ремень, по пути привычно и не задумываясь смахнув на стоп рычаг предохранителя. И лишь после этого шагнул назад, оставив ее ловить ртом воздух уже в одиночестве. Ясно же, что стрелять мамзель не станет – внимания дружков… вернее, бывших дружков она точно не жаждет. Но ствол, направленный в лоб, все равно нервировал, не давая сосредоточится.
– Тебя как зовут? – обвел он взглядом комнату, прикидывая, где лучше присесть, чтобы окончательно отдышаться.
– М-марго… Маргарита, то есть. – Смотрела та не на него, а на свою внезапно опустевшую и чуток ободранную в процессе разоружения руку.
«Ну уж извините»…
– Мне представляться не надо, как я понимаю?
– Нет. – Вот теперь она глянула ему в лицо. В упор.
– Так я и думал. – Эрик наконец-то определился с местом – взял стул, пододвинул к ней, а сам плюхнулся на кровать, но обойдя ту с другой стороны. – В общем так, Рита, лучше тебе и правда все сейчас рассказать. Сдается, вляпались мы с тобой в одно и то же французское дерьмо, – кивнул он в сторону коридора. – А так, мож, чего умного и придумаем.
– Сомневаюсь, – на его молчаливое приглашение садиться она наплевала, продолжая стоять. – Насчет умного.
– Хорошо, – не стал он спорить и покладисто исправил фразу: – Может, я чего умного и придумаю.
– Как раз про тебя и сомневаюсь.
– Ладно, – демонстративно пожал он плечами. – Можешь идти.
– Что?
– Проваливай, говорю. Нахрен! – Эрик вдруг почувствовал, что снова нестерпимо хочет поматериться в гулкий коридор, так красиво пускающий эхо в конце каждой фразы. – Или начинай уже рассказывать, …! Чего непонятного?!
Пара секунд игры в гляделки, и мамзель признала, наконец, поражение, присев на предложенный стул с видом наследной принцессы – только горошины под задницей и не хватало:
– И с чего же мне начинать?
– Сначала, – буркнул он, с таким неимоверным облегчением откидываясь спиной на кроватное изголовье, будто и в самом деле серьезную победу одержал. – Ты по мою душу в ту кофейню приходила?
– Да.
– Вашим лягушатникам потребовалось меня подставить? Чтобы потом уволить? Даже если бы той долбанной драки не случилось?
– Да, – эта краткость начала его раздражать, но пока не настолько, чтобы снова сорваться:
– Как именно? – нарочито спокойно поинтересовался он вместо этого.
– Прогуляться с тобой немного. И чтобы это обязательно увидело твое начальство.
– До «Лагриса»! – вдруг сообразил Эрик. – Где Егер обедает по выходным?
– Да. А потом попрощаться и тут же прогуляться еще кое с кем, но уже так, чтобы сомнений не вызывало – вторая встреча сугубо деловая.
– То есть ее должны были увидеть тоже?
– Не обязательно. Это засняли бы на фото. А снимки потом положили на стол перед твоим капитаном, вместе с требованием избавиться от немца. От тебя, – зачем-то добавила она.
– Хороший план, – подумав согласился Эрик. – Одно непонятно – ты ведь тоже француженка? Не слишком-то логично получается – с какого перепуга я должен как бы продавать лягушатникам их же собственные секреты?
