«Сборка» дееспособных социокультурных общностей и организация диалога между ними – актуальный вопрос национальной повестки дня России. В полной мере цивилизационного переформатирования России в этот раз достичь, скорее всего, не удастся. Способность к регенерации поврежденных структур у России очень велика. Цивилизация такого масштаба и с таким разнообразием элементов и связей, как Россия, представляет собой слишком большую и сложную систему, на ее слом у реформаторов не хватит ни экономических, ни культурных ресурсов. Хотя, очевидно, изуродуют сильно.
Задача в том, чтобы свести к минимуму травмы и мутации несущих цивилизационных конструкций России или, в облегченном варианте, не допустить, чтобы травмы и уродства не превзошли некоторый критический порог. Мы от него уже недалеко.
Глава 3
ЦИВИЛИЗАЦИОННАЯ ВОЙНА ПРОТИВ РОССИИ
В гл. 2 мы говорили о России как о цивилизации. Главной, системообразующей угрозой для России в этой ее ипостаси является утрата этого системного качества, распад соединяющих цивилизацию связей. Это предопределит слабость, уязвимость страны, общества, государства перед лицом всех других угроз.
Именно в контексте угроз для России понятие цивилизации очень актуально. Мир вступает в длительный период «переформатирования» индустриального общества в «постиндустриальное». В этот переходный период возрастает значение информационно-психологических войн. В таких войнах одной из главных целей является убедить население противника и мировое общественное мнение в том, что другая воюющая сторона не является цивилизацией. Вероятно, в дальнейшем опасность таких атак снизится – если будет размываться и ослабевать понятие цивилизации, но в обозримом будущем эта угроза активна.
По отношению к державе трудно добиться лишения ее статуса цивилизации, и подобные атаки носят чисто агитационный характер. Обычно противник ограничивается тем, что изготавливает и запускает в общественное сознание наукообразную «теорию», согласно которой враждебная держава или является цивилизацией с дефектной мировоззренческой матрицей (типа «ацтеки практиковали человеческие жертвоприношения», «в глубине души каждого русского пульсирует ментальность раба» и пр.), или является всего лишь частью (версией) другой цивилизации, но частью вырожденной, отставшей.
Если это достигается, противник теряет очень большую часть своих символических ресурсов. В обычном праве, а сейчас все больше и в формальном международном праве, страна, лишенная статуса цивилизации, практически перестает быть субъектом права. На деле до сих пор действует разработанная еще Локком презумпция естественного права цивилизованного государства («гражданского общества») вести войну с варварской страной (против тех, кто «не обладает разумом»), захватывать ее территорию, экспроприировать достояние (в уплату за военные расходы) и обращать в рабство ее жителей[11]. Так были легитимированы рабовладение и работорговля в XVI–XIX веках.
Во время колониальных захватов требовалось создание идеологии, выводящей туземных иных за рамки принятых в западном обществе представлений о человеке и его правах – для очистки земли от туземцев, работорговли и жестокой эксплуатации. Одновременно, свои повязывались круговой порукой солидарности цивилизованного человека. Идеологи хватались за любую теорию, которая могла «рационально» подтвердить представления о «варварах» как
