– Что случилось? – слабым голосом спросил Голиков. – Ничего не помню!
Я по второму разу рассказал о ромадовских кознях и о засаде, устроенной бритоголовыми.
– Придушу паразита! – зарычал Юрка, сжимая кулаки.
– С этим успеется! – охладил я его пыл. – Сейчас других проблем достаточно! Дело-то по-прежнему на нуле, к тому же клиента украли!
– Н-да! – задумался Голиков. – Веселенькая ситуация! И что самое поганое – ума не приложу, как из нее выпутаться!
– Маральский обещал потрясти торговцев наркотой! – напомнил я. – Авось что наклюнется! Но об этом после. Сначала нужно выбраться отсюда.
Проблуждав минут сорок по колдобинам новостроек, мы наконец обнаружили некое подобие шоссе, не менее часа безуспешно голосовали изредка появлявшимся машинам и лишь с рассветом оказались у меня дома. Приняв душ, я завел будильник на десять утра, улегся на диван и моментально провалился в глубокий сон.
На протяжении всего сна меня преследовали кошмары. Бритоголовые зомби с пустыми глазами пытались нацепить мне на голову какой-то странный прибор, напоминающий шлем, бубня при этом, что я должен стать таким же, как они. В отдалении кривлялось, приплясывало и хлопало себя по ляжкам отвратительное существо с рогами, хвостом и кривыми желтыми клыками. Потом на сцене появился Ромадов, который предпринял попытку отпилить ножовкой мою правую руку. Затем началось нечто невообразимое: багровые всполохи пламени, длинные колонны марширующих мертвецов, безжизненный голос, монотонно повторяющий: «Путь истины… Путь истины!.. Путь истины…» – а над всем этим торжествующий дьявольский хохот…
Проснулся я, не дождавшись будильника, в половине восьмого с больной головой и отвратительным настроением. Рядом постанывал во сне Юрка. По его постному лицу и стиснутым зубам было понятно, что сны Голикова тоже не из приятных. Растолкав Юрку, я начал варить кофе. Неожиданно зазвонил телефон.
– Ты не забыл наш уговор? – спросил на другом конце провода Маральский.
– Нет, но…
– Тогда приезжай быстрее, – перебил он, – мы тут поймали одного красавца. Он, падла, пробовал запираться, но я умею развязывать языки. Будь через десять минут.
– Где?
Марат назвал адрес.
– Но мы не успеем, ты же знаешь, я сейчас без колес!
– Хорошо! Пришлю Ворону! Встречай! – отрывисто бросил Маральский, вешая трубку.
– Юрка! Кажется, клюнуло! – радостно воскликнул я, поворачиваясь к Голикову. – Марат что-то разнюхал! Одевайся в темпе! Уверен, сегодня нам повезет.
Господи, как же я тогда ошибался!
Ворона, судя по всему, нарушивший все мыслимые и немыслимые правила уличного движения, подлетел к дому через десять минут и нетерпеливо засигналил под окнами. Парень казался сильно взволнованным.
– Скорее, ребята! – крикнул он, высовываясь из машины, и едва мы забрались внутрь, изо всех сил надавил на газ.
Я пытался разузнать, в чем дело, но Ворона, всецело занятый лавированием в автомобильном потоке, отвечал торопливо и невнятно. Из его бессвязных нервных реплик я уяснил лишь следующее: вчера вечером они с Маратом (приглашать других своих ребят Маральский почему-то не захотел) отправились разыскивать некоего Эдика, известного в определенных кругах торговца наркотиками. Эдик встретил их радушно, но, услышав про «Путь истины», изменился в лице и наотрез отказался отвечать на вопросы. Тогда Маральский, никогда не отличавшийся особым терпением, а после смерти племянницы утративший его окончательно, треснул Эдика по затылку рукояткой пистолета, на пару с Вороной запихал в машину и отвез в подвал, переоборудованный бандой Марата под спортзал. Привязав торговца наркотой к перекладине под потолком, Маральский принялся самым серьезным образом готовить орудия пыток из подручных средств. Эдик с ужасом наблюдал за ним, но молчал как рыба и лишь к утру, после (тут я опускаю отвратительные подробности)… заговорил. Его исповеди Ворона не слышал, так как все время простоял возле дверей на шухере, но по изменившемуся лицу шефа догадался, что тот узнал нечто важное. Эдика отвязали от перекладины, однако домой не отпустили, а по распоряжению Марата приковали наручниками к батарее.
