− Я не буду покорной! У меня есть муж! Он меня найдёт! – Трясу головой.
Дыхание срывается. Голос хрипит.
А ещё рана на затылке печёт огнём.
− Глупая. – Женщина фыркает. – Нет у тебя мужа. Никого нет.
− Есть! Миша меня любит! – Ласковый взгляд любимого встаёт перед глазами. - Он вас всех за решётку отправит! Это похищение! Это незаконно!
− Шейх Камал бин Маджид аль Алван и есть закон. Успокойся. Тебя никто не найдёт.
− Я не хочу… Отпустите меня…
− Не могу. – Спокойно жмёт плечами, жужжа молнией. – Абла только прислуга. Абла не шейх.
− Вас зовут Абла? – Перестаю дергаться, спокойно перешагивая через юбки.
Просто не хочу, чтобы ей досталось. Ведь она, по всей видимости единственная, кто отнёсся ко мне с добротой.
И ёжусь от холода.
− Понимать, - расплывается в мягкой улыбке. – Будешь хорошей, шейх тебя отпустит. А нет – кинет в темницу. Перевоспитывать будет.
− Господи, да за что? – Спрашиваю, едва сдерживая всхлипы.
Наблюдаю, как Абла аккуратно складывает моё свадебное платье. Прячет в какой-то мешок.
− Красивая. – Отвечает мечтательно. – Если бы Абла была красивая, она бы тоже в гареме жила.
В гареме? Распахиваю рот.
И в грудной клетке сердце просто ходит ходуном. Колотит страшно.
Не дышу. Просто наблюдаю, как служанка достаёт из чемоданчика бинты. Смачивает их каким-то раствором.
И ко мне подходит.
− Рана. Абла обработает. Не кричи.
Киваю. Закусываю губу, когда сильные руки прижигают рану на затылке.
Слёзы в глазах. Шумно выдыхаю.
А ещё плечами веду от холода.
− Мне холодно. И пить хочется.
− Сиди. Абла принесёт. – Кивает, рассматривая мои связанные запястья.
На всякий случай проверяет узлы. И языком цокает.
− Нельзя. – Шевелит губами, отвечая на мой немой вопрос.
Идёт к двери, припадая на правую ногу. Медленно. Чуть вразвалочку.
И пластиковую бутылку с пола поднимает.
− Пить. – Откручивает крышку.
Подносит горлышко бутылки к моим губам. Смачивает немного. И головой качает.
Накидывает на мои плечи какую-то белую тряпку, больше похожую на простыни. Укутывает.
И в сторону отходит.
− Хаким, - выкрикивает, смешивая русские и арабские слова. Так, что я ничего не понимаю.
Но инстинктивно сжимаюсь, когда дверь с шумом распахивается. Впечатывается в стену с диким грохотом.
И снова появляется амбал.
− Всё? – Интересуется, впечатывая свой огненно-безумный взгляд в моё скромное одеяние.
Абла кивает. Тупит взгляд в пол. И мешок с моим свадебным платьем подаёт.
− Иди! – Рявкает, мотая головой.
Прищуривает взгляд. На меня. И улыбается безумно.
Достаёт из недр туники какой-то предмет. Щёлкает кнопкой.
Отшатываюсь, когда блеск лезвия перочинного ножа разрезает воздух.
Крик застревает в горле.
− Нет… - Шепчу, наблюдая за пируэтами лезвия в воздухе. – Нет, не надо, пожалуйста…
− Глупая! – Хаким рявкает.
Перестаёт улыбаться. В глазах – только огонь.
А мне становится по-настоящему страшно. Это – не спокойная Абла, которая отнеслась ко мне по-доброму.
Это – настоящий убийца. У него глаза зверя. И одному только Богу известно, что он собирается сделать.
− Лечь! – Приказывает, а у меня внутри всё холодеет.
Встаёт внутри ледяным комком.
Неужели он собирается меня изнасиловать? Здесь? Сейчас?
Не будет отдавать шейху?
− Нет! Нет! Не надо! – Хриплю.
Пытаюсь принять вертикальное положение. Встать.
Хоть как-то сравняться с ним в росте.
Но Хаким не оставляет мне простора действий для манёвра.
Грубо толкает на кровать, которая жалобно скрипит под моим весом. Наваливается всем телом.
