Всё-таки диван был ничтожно мал…
Его я ставила для себя одной. Гостей в мастерской никогда не жаловала, это была моя вотчина. Моя отдушина.
И его лицо… Оно тоже оказалось чересчур близко к моему.
– Фиктивный брак многое бы решил, – быстро выговорила я.
Где-то там, на задворках сознания, покоились заранее заготовленные слова. Целая речь с доводами, с логическими объяснениями. Я же не сидела три месяца без дела! Что-то – да делала. Думала.
– Неужели? Но фиктивного не получилось, да?
Он прищурился и едва заметно подался вперёд.
Ко мне.
Всем корпусом.
А мне подаваться назад было некуда – мешала спинка. Да и держал меня Клим крепко. Я заставила себя остаться на месте. Ничего он мне не сделает! Хотел бы – давно сделал.
– Клим, давай поговорим…
– А мы что сейчас делаем?
– Не знаю. Но я так не могу. Ты…
Его большой палец переместился, надавил на косточку на подбородке, почти рядом с нижней губой. На лице Клима застыло нечитабельное выражение, не сулившее мне ничего доброго.
Про таких людей, как он, говорят, что чем спокойнее они выглядят, тем опаснее.
Так и есть.
– Хорошо, Любава. Я облегчу тебе задачу и расскажу, как было дело.
– И как?
Мне очень хотелось услышать его версию. Посмотреть на происходящее его глазами!
Может, я ошибаюсь? Может, во мне говорят предрассудки и чужое мнение?
– Конечно, интереснее всего начать сначала. Отмотать последнюю пару лет и узнать, с кем ты близко общалась, с кем чаще всего разговаривала. Якобы вела разговоры по душам.
Его негромкий голос гипнотизировал. Теперь я начинала понимать, почему за Арбатовым закрепилась слава опасного человека.
Он очень быстро брал себя в руки, менялся на глазах. Пару минут назад в нём бушевали такие страсти, что едва стены не тряслись, а сейчас он нарочито спокойно удерживает меня пальцами за подбородок и разговаривает, как с нерадивым дитём.
Няня права, я – наивная душа. Я очень хочу верить в хэппи-энд и в то, что обманулась.
А малыша, что растёт под моим сердцем, я уже люблю. И о нём точно не жалею.
Если бы ещё Клим не подавлял так своим присутствием, разговор проходил бы легче. Я пыталась отмотать время назад, вспомнить, как вела себя с ним в комнате свиданий.
И не могла. Мозг выставил блокаду.
– Точнее, кто с тобой вёл такие разговоры. И я узнаю… Обязательно. Пара имён уже есть, Любава.
– Ты… о чём?
В последний момент удержалась от того, чтобы облизнуть нервно губы. Была такая дурацкая привычка.
Как оказалось, не зря сдержалась. Потому что Клим, не таясь, посмотрел на мой рот.
Мне же это не показалось?
Стоп… Стоп!
Ни о чём подобном мы не договаривались! Он же не собирается меня поцеловать?
Правда?
В этом случае я буду сопротивляться. Без преувеличения. Никаких прикосновений, никакого контакта. Был уже один… Хватит.
У меня до сих пор ненормальная реакция начиналась, когда я вспоминала ту ночь. Одну-единственную, которую я у него украла. И прикосновения его помнила. И его слова. Все-все, что он шептал в порыве страсти.
Только я не обольщалась. Его слова шли не от души. Он был под воздействием препарата. Окажись на моём месте другая, он бы шептал то же самое. И ласкал так же…
Помимо воли жар ухнул вниз живота, и я притихла, опасаясь выдать себя. Близость Клима смущала, нервировала. Надо было всё-таки сказать, что меня нет дома, или что я плохо себя чувствую, и перенести встречу.
А смысл?..
Лучше сразу расставить точки над «i», чем дальше жить в сомнениях.
