Он склонился ещё ниже. Вроде бы не сделал никаких видимых движений, но почему-то его плечи оказались совсем рядом с моими. Ещё чуть-чуть, ещё немного – и он окажется на мне…
– О том, что есть некие люди… хм… назовём их нехорошими и очень алчными людьми, которые возвели тебя в слабую сторону. Решили с тобой поиграться. А ты и рада стараться, Любава. Правда?
Последний вопрос снова сорвал его на эмоции. Точно то, о чём он говорил, задевало его личное.
– Я всё равно не понимаю, – выдохнула я и, не в силах больше находиться под давлением близости его тела, перехватила мужскую кисть, силясь отвести её от своего подбородка.
Его много!
Слишком!
Запах.
Тело.
Этот взгляд…
Он сам.
Он меня словно в некий кокон погрузил, оплёл невидимой паутиной... И чем сильнее я барахталась в ней, тем крепче меня пеленало.
Проще было сдвинуть каменную стену, чем Арбатова. Руку его убрать мне тоже не удалось. Какого чёрта он творит? Можно подумать, что ему важно ко мне прикасаться, что он не может совладать с собой.
В такое поверилось бы, если бы передо мной сидел мальчишка, мой ровесник, у которого гормоны бушевали. О нет! Передо мной сидел профессионал, человек, много лет посвятивший тому, чтобы в совершенстве владеть не только телом, но и эмоциями.
Я ему не верила…
Наверное, моё неверие отразилось в глазах, потому что губы Клима недобро дёрнулись кверху.
– Понимаешь. Хватит играть в несмышлёныша. Я оценил твоё актёрское мастерство. Ты ловко обвела меня вокруг пальца. Я и мысли не мог допустить, что ты пустишься в аферу. И какую!
Рано я радовалась, что он взял ситуацию под контроль. Как бы не так! Его глаза снова полыхнули гневом. Мне так и не удалось отпихнуть его, отодвинуть хотя бы на полметра, а ещё лучше – встать и отойти самой.
Какого, спрашивается, я сидела, как тупенькая курица на насесте, и слушала, что мне вещают?! Нет, чтобы встать и обезопасить себя, найти более выгодную позицию для разговора, который можно было смело назвать переговорами! Вместо этого я развесила уши!
– Я предложила выход, – твёрдо произнесла я, за что себя потом и похвалила.
Даже хорошо, что Клим словесно на меня нападал, я приходила в себя и начинала защищаться.
– Брак.
– Да.
– И что я ответил?
– Ты отказался.
– Пра-а-авильно... – протянул он, едва ли не опрокидывая меня навзничь.
Будь диван побольше, я бы точно лежала уже под Арбатовым.
– И ты решила меня переиграть. Шикарно просто, Любава. Вместо того, чтобы дождаться, пока я выйду, и обсудить сложившуюся ситуацию, ты пошла на манипуляцию. Решила, чёрт побери, без моего согласия от меня забеременеть! Ты хотя бы немного подумала своей головушкой о последствиях? О том, что творишь? А? Или тебе похер на других? Со мной-то понятно… А о ребёнке? О нём ты подумала? Или что? Решила выставить его живым щитом, на остальное плевать? Так, Любава?
Последние слова не просто больно ранили, они били наотмашь. Слушала их и мечтала провалиться сквозь землю, исчезнуть! Потому что каждое слово достигало цели, не щадило меня. Никогда в жизни я себя не чувствовала такой эгоистичной тварью. И какие бы цели я не преследовала, как бы ни защищалась, всегда на ситуацию можно посмотреть иначе. Другими глазами!
– Слезь с меня!.. – прошипела я, начиная отталкивать Арбатова сильнее.
– Я на тебя ещё не залазил! – рыкнул он, а потом негромко, намеренно многообещающе, точно зная, как звучат его слова, добавил: – По-настоящему…
