ГЛАВА 3
У тебя есть только один шанс… Только один.
Так сказала мне нянюшка.
Семья Алшерских имела свои особенности. Даже странности.
Например, в моей семье принято иметь нянь. Да-да, тех самых нянь, как в старые добрые времена. Более того, скажу я вам, эти няни всегда жили при моей семье. Уже несколько столетий.
Я слышала, как перешёптывались за спинами, говорили, что мы просто зажравшиеся нувориши. Мол, никогда у нас не было никаких слуг и прислужников. Это в своё время Алшерский подсуетился, купил родословную и, чтобы подтвердить статус, выдумал каких-то нянь. И чуть ли не дворовых.
У меня была другая правда.
Как только Клим вышел, я прикрыла глаза.
Один… два… три…
Любава, решайся…
Или сейчас, или никогда.
В памяти всплыл недавний разговор с нянюшкой.
– Любава, запомни. Должно пройти не менее трёх часов. То есть вы должны лечь спать. Иначе… хреново будет.
– Няня, ты ругаешься матом? – хохотнула я.
– Смешно ей. Посмеёшься у меня тут потом…
– Я поняла. Прости. Говори дальше. Пожалуйста, – сложила руки в молитвенном жесте.
Нянечка вздохнула.
– Добром дело не кончится... Вот помянешь меня…
– Итак, три часа.
– Да. И тогда он потом будет думать, что ему всё приснилось. Ну а следы… Ты их должна будешь убрать.
Няня говорила на полном серьёзе. Я же тогда вроде бы и понимала, о чём идёт речь, но мне казалось, что ничего подобного делать не придётся. Потому что… Ну потому.
Он мужчина. Голодный. А я… Я – красивая девочка. Должно было сработать.
Не зря меня няня называет наивной душой.
Взрослые мужчины вполне способны справиться со своей сексуальной тягой и не набрасываются на девушек, как маньяки.
Ну правда... не буду же я раздеваться перед Абрамовым догола…
Не сейчас точно...
Торопливо вытащив серёжку из уха, я нажала на скрытый механизм. Ей-богу, ощущала я себя в тот момент интриганом-отравителем времён Медичи. Но в прозрачной капсуле, спрятанной в серёжке, содержался совсем не яд.
Чай Клим почти не пил. Но должен выпить…
В другой серьге у меня была аналогичная капсула. Если эта не сработает…
Клим вышел из ванной. Я не успела вдеть серёжку обратно в ухо.
Чёрт. Чёрт!..
Не взглянув на меня, он прошёл к входной двери и ударил по полотну раскрытой ладонью. А потом дал охраннику распоряжение о второй кровати.
Та-ак… Так-так. Значит, и тут предусмотрел. А главное – ему ведь её притащат!!
Какие интересные у нас места заключения... Любой каприз за ваши деньги!
Я стояла и почти не дышала. Что делать-то?
Арбатов снова исчез за дверью.
О как.
Хорошо, очень-очень хорошо… Я кое-как открыла серьгу и поднесла к уху. Но нервозность играла против меня.
Как так получилось, что я выронила серёжку, непонятно. Пальцы дрогнули, разжались, и украшение полетело на пол.
А это – прямая улика.
Грохнулась на колени, не задумываясь, и начала судорожно ощупывать пол.
В следующий момент в комнате что-то изменилось. Знаете, это те самые ощущения, абсолютно нерациональные, которые ты чувствуешь подкоркой.
Вот и я их почувствовала.
В ушах зашумело.
Потому что в поле моего зрения оказались мужские кеды.
Я сглотнула.
На спине выступила испарина.
Мне внезапно стало так страшно, что я не могла даже пошевелиться. Наверное, такое бывает. Или я очень хорошо умею накручивать себя. Прямо вот до внутренней истерики.
О том, в какой позе стою, я не думала…
– Здесь… грязно, Лю..бава-а.
Мне уже не кажется… Голос Клима реально охрип, и выдаёт он слова как-то странно.
