Множество равнодушных жителей. Равнодушных к жизням других... Ведь пока дело не касается лично их, никто и не задумается вступиться!
Мне было тошно, страшно и горько. До скрипа зубов хотелось развернуть мотоцикл и унестись прочь из этого грязного города, спрятаться в норку и завернуться в плед, который скроет меня от проблем, жизненных неурядиц, существования нечисти и этой совершенно самоубийственной миссии.
Поколесив по городу около часа, я наконец-то увидела нужное объявление: "Сдается!".
Деревянный домишка визуально мне понравился: находился недалеко от побережья близ порта, но стоял ближе к лесу, был невзрачен, неприметлив и располагался в сторонке, что позволило бы мне оставаться в тени и держаться особняком.
Вещей у меня не было с собой, кроме того запаса вербены и свинцовых пуль, что в ремне на поясе и в бардачке моего железного двухколёсного коня.
Набрав номер телефона, что указан на стенде возле сдаваемого дома, я договорилась с владелицей об аренде на неопределенный период.
Что ж, хоть один плюс в этой поездке был — банковская карточка, щедро предоставленная мне Инквизицией, с безлимитом. Трать, не хочу.
Устроившись, я проверила все двери и замки. Дом был одноэтажный, с уютным чердаком, но мне казалось, что безопасного места тут нет. Почистив свои пёрышки и сделав влажную уборку дома, я не заметила, как наступил вечер.
Спрятав под подушку оружие, я уснула тревожным сном, понимая, что ни один замок никого из этих тварей не удержит.
Проснувшись утром, я первым делом приняла освежающий душ и заварила горький, крепкий, но ароматный кофе.
Взяв в руки чашку с кофе, я выглянула в окно: байк стоял и верно дожидался возле дома на дорожке из щебня. Мне предстояло отправиться в пару магазином, чтобы превратить себя в настоящую девушку - обзавестись платьями и чем-нибудь ещё.
Я открыла входную дверь в надежде провести утро в лучах солнца и наслаждаясь кофе, но взгляд скользнув вниз, к порогу.
И от зрелища, которое мне предстало, меня передёрнуло.
- Твою оладушку! - ошарашенно ругнулась я, пятясь назад в дом.
Мертвый, выпотрошенный небольшой поросенок размером с хорошо откормленную чихуахуа с внутренностями наружу встретил меня на деревянном пороге дома.
- Какая мерзость, - пробормотала я, глядя, как кровь животного образовала под ним значительных размеров лужу и уже скатывается с крыльца по ступенькам, образуя ручеёк.
Вокруг лес, тишина, стрекот цикад и пение птиц, которым было явно все равно на происходящее. Очередная капля, гулко упавшая в лужу, которая образовалась уже и на последней ступени крыльца, заставила меня вздрогнуть и выронить кружку. Та упала с глухим стуком на деревянный пол, но не разбилась, а лишь расплескала вокруг себя горячий кофе.
Это меня отрезвило, и я тут же взяла себя в руки. Значение фразы "подложить свинью" приобрело новый, яркий оттенок.
Бегом облачившись в мотоциклетный костюм - единственную одежду, что была в моем арсенале, - я выскочила из дома, собираясь убрать несчастную животину, отошедшую в мир иной по воле каких-то уродов.
Отчистив крыльцо и оттащив хрюшу, торжественно ее завернув в черный мешок и оставив под деревом рядом с моим транспортом, я вернулась в дом.
Последние несколько минут я занималась самобичеванием.
"Я сама раскрыла свое инкогнито, я сама виновата. Не надо было вмешиваться! Ведь если не сегодня, то завтра точно эти волчары разодрали бы невинное дитя. А если не волчары, так барсы" - сетовала я, ругая саму себя.
