Укрощение строптивой. Новая планета - страница 8

Как оказалось, эти понятия у женщин и мужчин сильно различаются.

Мы с пацанами бегали и постоянно обзывали девчонок, соревнуясь кто обзовет их более оригинально. Нужно было задеть так, чтобы они гнались за вами по пятам и кричали. Желательно, какие мы все идиоты. И кто был больший идиот, тот и на коне. Я всегда был на коне. Ага, потому что всегда оказывался самым большим идиотом.

А уж если девочка заплакала – то совсем победа! Вон какие мы удальцы, добились внимания. Эта было что-то типа игры на симпатию. Не понимала Кира насколько она мне нравится, когда я забрасывал ее рюкзак на пальму. Кричала, что я дурак.

Теперь-то я знаю, что действительно дурак. А тогда не знал. Тогда я думал, что самый умный и она кричит так, потому что я офигенно проявил к ней внимание. Вон, как высоко забросил. Сильный. Перед мальчишками хвастался…

Кинул в нее кирпич. Кира среагировала быстро – пригнулась и убежала. А я что?

– Смотрите! – гордо выкабенивался перед пацанами. – Моя девчонка. Вон как ловко увернулась, видите? Не моя бы не увернулась.

Такого умника как я ещё поискать.

А когда она прибыла в штурмовую группу… мне исполнилось тогда уже двадцать, а мозгов я так и не набрался. Набрался я уже потом, когда она мне врезала. А до этого я стал оберегать ее, как мне казалось, очень эффективным способом: не пускать никуда из лагеря. Пусть сидит, штопает бойцов на месте. Нечего ей делать на передовой.

Когда Кира впервые появилась на планете Вега, да ещё и в моем отряде, у меня просто челюсть отвалилась. Я-то помнил ее совсем малявкой, и тогда испытывал что-то похожее на детский интерес, чем яркую симпатию… а сейчас меня будто по голове бластером ударили. Красивая такая стала. Повзрослела, расцвела… Конечно, сразу влюбился. Всем своим бойцам сказал, чтобы подальше от нее держались. Они и держались. Даже раны боялись давать перевязывать – так блин ревновал. Молодой был.

А ещё она стала смелей, умней, но осталась такой же забавной… ну какие у меня были шансы? Да никаких. Не знал, как подступиться. И, конечно же, пошел по знакомому и проторённому пути. Стал цеплять ее, придираться, давать какие-то мутные и непонятные задания, чтобы занята была и не шла с нами в опасные сектора…

– Зачем мне строить шалаш из веток, если рядом есть хорошо оснащенный блиндаж? – справедливо возмущалась Кира, обескураженно глядя на хворост, которые ей притащили мои бойцы. – В этом же нет никакого смысла!

– Мелкая моторика хорошо развивает внимание, – это самое тупое, что мне пришло в голову и я, конечно же, это сказал.

Не удивительно, что Кира посчитала, что я над ней издеваюсь. А я не издевался. У меня на участке пара ядовитых сколопендр появилась. И мне очень нужно было, чтобы она не выходила за безопасный периметр.

– Вы что, считаете меня НАСТОЛЬКО глупой? – когда Кира злилась, у нее блестели глаза… я был так очарован, что даже и не думал, что злящаяся девушка – это как бы звоночек, что я делаю что-то не так. И, конечно же, от симпатии это находится очень далеко.

– Нет. Я считаю, что женщины должны сидеть в безопасном месте. Они совершено бесполезны в пылу боя. НИКЧЕМНЫ, – смотри, Кира, какой я сильный и могу рулить. Я самец. Нравлюсь тебе? – говорило все мое поведение.

Как у нее хватило терпения тогда не зарядить мне между ног – ума не приложу.

– Как никчёмны?! – возмутилась она. – Я не боец, я – медик! Мы должны быть рядом с ранеными, чтобы вовремя оказать помощь. Они могут не дойти до лагеря!