Отец молча кивнул. Баатр растопырил пальцы и, глядя на них, начал.
– Я – Чолункин Баатр, из касты ханских служивых-эркетеней из рода Зюнгар, второй сын табунщика Агли, внук кузнеца Бааву, что на морозе ломал подковы, правнук Гончика, что сражался в Крымской войне с турками, праправнук героя Элу, что погиб под Москвой в войне с французами, прапраправнук Менке, что ходил на поляков под генералом Суворовым, – пальцы на одной руке закончились. – Прапрапраправнук Церена, что дрался с персиянами султана Махмуда, прапрапрапраправнук Замбо, что Аюка-хан отправил на Дон по просьбе царя Петра для сражений с татарским мурзой Чар-Асланом! – победоносно закончил перечисление Баатр.
Отец одобрительно похлопал его по плечу. Баатр мельком взглянул назад. Мать смотрела в сторону, но вокруг глаз собрались довольные морщинки.
– Отец, а почему ни вы, ни дед Бааву ни с кем не воевали? – поинтересовался Баатр.
Отец досадливо прокашлялся:
– Так войны кончились. Победил всех Белый царь.
– А тогда зачем наш Бембе каждый день лозу рубит? Жиг-жиг, жиг-жиг…
– А вдруг новая война? Соберутся старики – кого выставлять, чтобы хотон не посрамил? А скажут, вот Чолункин Бембе из достойного рода – и конник хоть куда, и рубака что надо. Дадут ему коня наилучшего, пику и ружье, возьмет он дедову шашку – и на войну. И приумножит славу нашего рода.
Баатр услышал, как мать забубнила молитву.
– Не хочет мать, чтобы война, – объяснил Баатру отец. – А того не понимает: если не для войны – для чего царю казаки? И зачем тогда наши кони? На них землю не вспашешь. А эту землю, – указал отец на твердь под конскими копытами, – и дракон Лу не расковыряет…
– Эй, зачем вы небесного духа по имени называете? Грозу накличете! – расстроилась мать.
– Джахо-джахо, подальше от нас! – на всякий случай пробормотал отец, хотя на белесом полуденном небе не виднелось и крохотного облачка.
А Баатр стал думать про дракона Лу. Если убьет дракон Лу молнией человека, этот человек – божий избранник. Только зачем убивать человека, чтобы его избрать? Если изберут старики брата Бембе, пойдет он на войну. Если пойдет брат на войну, он будет убивать людей. Если убьют брата – он станет героем и его будут славить потомки. Только не будет у брата потомков, потому что нет у него жены. А без жены детей не бывает…
Проснулся Баатр, когда солнце уже садилось за горизонт. Привстал в телеге, огляделся. Коней в упряжке не было – видно, отвели пастись. Поставлены малые кибитки, все входом на восток, тлели в кострах кизяки, и женщины, весело перекликаясь, варили джомбу – чай. Кругом телеги, люди, лошади, коровы, овцы. Первый раз видел Баатр столько живых существ в одном месте. Как найти своих в такой кутерьме? Обернулся Баатр в поисках знакомых лиц и замер.
Перед ним высился Балдыр-хурул. Баатр его сразу узнал – по отцовскому описанию. Три яруса, каждый в две высоты большой кибитки – только не круглый он, как кибитка, а угловатый, как сундук. Один сундук, поставленный стоймя внизу, средний – поменьше – на нем, а третий – еще меньше – на втором. И сверху пика сверкает. Цветом хурул как топленое масло. А какие у него окна! Нижние – размером с телегу, повыше – размером с одеяло, и стекла все отливают золотом…
– Эй, Батырка, что стоишь, как байбак после спячки? Дядья тебя увидеть хотят, – услышал Баатр за спиной веселый голос Бембе.
Баатр медленно отвел глаза от хурула.
