Улеум - страница 7

Андрей устало созерцает цифры на экране телефона. Три часа ночи. За стеной долбит басами колонка. Её пытаются перекричать молодые пьяные голоса. Сколько их там – одному Богу известно. На кухне идёт искусствоведческий спор о творчестве какого-то местного диджея. Внезапно в дверь Андрея со всей силы кто-то бьётся. «Ай», – раздаётся девичий голос. Голос Максима кричит: «Не греми, там сосед спит. Туалет направо». «Я башкой долбанулась, – жалуется девичий голос, – чё так темно?»

Андрей вскакивает, двумя решительными шагами пересекает комнату, имея в своей груди несколько ёмких, жёстких слов, готовых вырваться наружу в адрес всего этого шалмана. Но у самой двери порыв этот, внезапно, тухнет. Руганью тут дела не исправить. Он лишь в очередной раз выставит себя на посмешище как зануда и скандалист. Лучше не покидать комнату – и тогда, скорее всего, тусовка погаснет сама собой от естественных причин и не позднее, чем через час, половина гостей разойдётся по своим домам, а половина уснёт, разбросанная по квартире в самых неожиданных местах и неестественно причудливых позах. Андрей садится в кресло и готовится стоически переносить все тяготы ожидания под тлеющей лучиной надежды.

Или, может быть, провести время с пользой? Прочекать Улеум? Нет, это ещё сильнее утомит мозг. В Улеум стоит заходить на свежую голову, «с бодрыми нейронами», как это называет Андрей. Но какое же дерьмо они там слушают. И насколько тупы их, к сожалению, отчётливо слышимые разговоры.

Рука Андрея сама ложится на прохладную бугристую поверхность Галлеи Один. Шлем, словно чувствуя страдания хозяина, урчит как кот, индикатор в его лобной части загорается, озаряя комнату тусклым зеленым светом.

– Соскучился по мне? – спрашивает Андрей. – Я по тебе тоже соскучился. Ладно, зайду, не урчи.

На табло появляются непрочитанные сообщения от Гейммастера. Тысячи сообщений, выраженные одним, сухим как сама статистика, числом.

Андрей надевает шлем на голову, откидывается в кресле, глубоко вдыхает и нажимает кнопку.

Это рассвет или закат? В розовом небе дрожат звёзды. Бабочки, проносясь стайками, свершают в прозрачном воздухе свои замысловатые ритуалы. Поют невидимые в ветвях птицы. Трава сияет росой, в ней крадётся нечто пугливое, пушистое. Андрей сидит на прохладном валуне в позе лотоса, вокруг всё ещё опадает искристая пыль Инкарны. В ней играет радуга.

Как же здесь хорошо. Тело легкое и сильное, как сжатая пружина. Нет в нём ни тени земной усталости. Кажется, ещё чуть-чуть, и воспаришь над сонным лесом и побежишь по нежным облакам навстречу заре.

Интересно, что будет, если научиться тут спать? Повлияет ли это на самочувствие в реальном мире? Вряд ли, конечно, но можно когда-нибудь попробовать в качестве эксперимента.

– Где твой меч, воин? – раздаётся голос за спиной.

Ну вот, минутка релаксации окончена. Как мимолётна она была, как блаженна. Теперь начнутся дела. Что же, ради дел Андрей сюда и явился.

– Я пришёл как друг и добрый вестник, – отвечает он, не оборачиваясь.

– Господин! – произносит голос на выдохе. – Как же долго я ждал тебя. Ты был так нужен этому несчастному Миру.

– Нет, не нужен, – отвечает Андрей, – я тебе уже объяснял это тысячу раз и не собираюсь снова повторяться. Объясни лучше ты мне: почему мы в лесу? Я велел тебе жить в городе и быть в курсе всех событий.

Он оборачивается и строго смотрит на Гейммастера. Старик выглядит точно так же как и в их прошлую встречу: бледный, осанистый, узловатый, с подчёркнуто грустным мудрым взглядом человека, познавшего жизнь до самого её дна и там, на дне, нашедшего нечто, что ему не понравилось. Впрочем, отличие в его облике всё же имеется: фасон мантии слегка сменился, видимо, в угоду нынешней моде. Хранитель знаний перестал напоминать неопрятного бедного пилигрима и стал больше походить на проповедника или схимника, даже капюшон его теперь более похож на куколь, нежели на мешок из-под картошки. И в набалдашнике посоха появился новый кроваво-красный кристалл, с чем, скорее всего, связана некая увлекательная история, до которой Андрею нет абсолютно никакого дела.