Улица убитых - страница 7

– Команч? Да нет, слишком просто, – махнул он рукой. Мальчик засмеялся. Не потому что, Виктор подобрал ему смешное имя, точнее, не только по этому. Он рассмеялся потому, что неожиданно, всего на минуту стал остолопом, способным поверить в то, что кто бы то ни было, может сосредоточиться и отгадать имя. Отец много рассказывал о таких простофилях. Чаще всего их облапошивают на вокзалах и ярмарках. Сначала дают несколько раз выбрать правильную карту, а потом – раз, и обирают до нитки.

Но Виктор вновь попытался настроить невидимые тумблеры на висках. В этот раз он крутил ручки немного дольше, сопровождая действо тихим скрипом голосовых связок, звучащим как нечто среднее между звуком гнущейся древесины и рычанием бензопилы.

– Может быть, Ефрейтор?

– Ха-ха, нет.

– Разумеется. Слишком грубо для тебя. Но как же мне тебя звать?

Виктор почесал подбородок и внимательно посмотрел на мальчишку. Темные волосы растрепаны, глаза зеленые, пара веснушек на округлых щеках. Несколько ссадин украшало его колени и локти, будто татуировки моряка. За каждой из них скрывалась своя захватывающая история. Виктор посмотрел на стоптанные кроссовки. Самые обыкновенные, в каких ходят почти все ребята в округе. Но изношены они были особенно. Прежде чем ребенок надел их, кроссовки с особенным рвением погрызла собака, по ним прошелся танк, после чего ураган забросил их в тропические джунгли. А уж оттуда, преодолев дорогу, полную смертельных опасностей, они вернулись к мальчику самостоятельно.

– Наверное, ты любишь бегать? – предположил старик.

– Ха-ха, да, – засмеялся мальчик.

– И любишь, когда во время бега ветер обдает твое тело прохладой?

– Еще как!

– И ты любишь бегать наперегонки с волнами, что бегут в ветренный день по луговой траве?

– Да! Да! Да!

– Ну, и уж конечно ты любишь ощущение недолгого полета во время бега. Едва видного, но не почувствовать его невозможно, – заключил Виктор. – Что ж, кажется, теперь я понял, как тебя зовут. Ты действительно не Команч и не Ефрейтор.

Виктор на мгновение замер и посмотрел в пустоту. Его указательный палец нервно постучал по подбородку.

– Думаю, я знаю, кто ты.

Мальчик ждал, пока получит свое новое имя. Он согласился бы с любым из тех, что Виктор произнес бы следующим. Даже если бы это было "Вонючка". Его глаза были широко раскрыты и в них отражался весь блеск теплого весеннего дня. Солнце сорвалось с вершины параболы и начало свой путь за горизонт. Ветер доносил с холма запах свежей зелени и шум деревьев. Лето вступало в свои права.

– Ты, – он выждал паузу. – Летун!

Летун закатился от смеха. Он ожидал, что время, проведенное здесь, станет сущим наказанием. Вместо этого он приобрел новое имя и… возможно, нового друга, который сейчас накормит его вкусным обедом.

Из открытой двери дома пахло жареным мясом и незнакомыми специями. Обычно его мать не использовала ничего кроме соли, черного перца и трав, выращенных на грядке у дома. Здесь же чувствовалось обилие самых разнообразных молотых растений. Летун потянул носом, чтобы распробовать и запомнить необычный запах.

– Ха! Вижу, ты и вправду проголодался. Заходи в дом. Мне есть, чем тебя угостить.

Мальчик поднялся на крыльцо. От еды, источавшей столь аппетитный аромат, его отделяли три крепких ступени и крыльцо, четыре шага в ширину. После яркого дневного света в доме было темно. Потребовалось время, чтобы глаза привыкли и смогли различить многочисленные предметы, составлявшие интерьер дома у подножья холма.