На постели лежал крупный складный парень и спал мертвецки – бесшумно и беспробудно. Какого черта, спросил себя Эмрис, какого проклятого черта он обнаруживает утром в квартире незнакомого мужчину? Откуда он взялся, было в целом понятно, но… Какого черта?! Скандал не улучшил бы ситуации, Эмрис задумчиво постоял над ним, потом нехотя признал, что юноша красив и выглядит прилично. Что не являлось оправданием, разумеется.
Эмрис натянул джинсы, закатал рукава белой рубашки, прикрыл дверь и пошёл варить кофе. Варил долго, полусонно мотая головой, разгоняя светлые прямые волосы, пока не додумался связать их ремешком в хвост, плотный и упругий, как у пони. Пока завязывал, кофе сбежал из джезвы. Эмрис зажёг другую конфорку, переставил джезву и начал заново. Достал масло и хлеб, положил противозаконный нож, опустил в чашку золотую ложечку. На этом сервировку посчитал законченной.
От запаха пригоревшего кофе спящий проснулся. Появился в кухне голый, русый, растерянный. На шее золотая цепочка. Эмрис повернулся от плиты с джезвой в руке. Он был ниже парня почти на голову и значительно тоньше в кости.
–Кофе будешь? – буднично спросил, – Садись.
Парень молча исчез в спальне. Пока он, судя по всему, одевался, Эмрис снял с пальца одно кольцо, надел другое, вынул из одного уха серьгу. Поставил вторую чашку и сахарницу. Парень вернулся одетый в джинсы и рубашку. Эмрис разлил кофе на две чашки.
–Меня Эмрис зовут.
–Хенрик, – назвался парень.
Пили кофе с бутербродом. Эмрис молчал, размышляя. Ему хотелось наброситься на незваного гостя, но Эмрис хорошо понимал, что набрасываться надо на Эрику. Парень тут ничего не решает, это Эрика притащила его домой и оставила. Но так нельзя делать, это запрещено. Что могло случиться плохого, что Эрика пренебрегла запретом?
Парень молчал от неловкости. Потом решился спросить:
–Эрика ушла?
–Да, – коротко сказал Эмрис.
–Не попрощалась… – констатировал парень.
–Она, бывает, и приходит, не здороваясь.
Парень промолчал снова, хотя было видно, что его это не радует.
–Она ничего не передала?
Хенрик смотрел выжидающе, но Эмрис, подумав, не стал его обманывать. Какое ему дело до этого парня и его чувств?
–Нет.
Парень, кажется, расстроился. Поджал губы, опустил голову.
–Я её не видел. Пришёл, когда её уже не было. Разминулись, – сжалился Эмрис.
–Как ты думаешь, она мне позвонит?
Эмрис задумчиво окинул взором рослого статного красавца с глазами синими, как море.
–Вряд ли.
И широко улыбнулся, неожиданно для себя самого. Потом подумал, что улыбка может напугать парня, и прогнал ее. Парень не обратил внимания. Вероятно, очень расстроился от такого заключения.
–Ну я пойду…
Он засобирался, встал, продемонстрировав отменную фигуру атлета, пошёл к дверям. В прихожей стояли его тяжёлые ботинки. Рядом лаковые туфли Эмриса. И бархатные лодочки Эрики. В этом доме обувь оставляли у порога, а не у кровати.
–Она ушла без туфель? – удивленно спросил Хенрик.
–Думаешь, у нее одна пара обуви? – раздраженно ответил Эмрис и тот сник, смутился.
–Спасибо за завтрак, – пряча глаза, Хенрик сунул руки в рукава куртки.
Когда парень скатился по лестнице, Эмрис закрыл дверь. Покачал головой, снял рубашку и сел за работу. Чертежи надо было сдавать через две недели.
Звонка на двери не было, потому что гостей не бывало. И не должно было бывать. По крайней мере, пока Эмрис не обнаружил в постели Хенрика. Так что о своём очередном визите он сообщил стуком. Сначала Эмрис не слышал. Потом не хотел открывать. Потом, помянув всех родственников стучащего до седьмого колена, встал, накинул что-то и пошёл к двери. Может, что-то случилось.
