В дверях случился Хенрик. Потомок викингов стоял, сияя на всю лестничную клетку негородской красотой непуганых племён, за плечом имел рюкзак.
–Что? – спросил Эмрис.
–Привет.
–Привет, – ответил он, – Что?
–Эрика… дома?
–Нет.
–А где?
–Хотела бы, чтоб знал, сама б сказала, – неприветливо буркнул Эмрис и хотел уже закрывать дверь.
–Эмрис…
Рука, закрывающая дверь, сама собой замерла. А парень-то помнил его имя…
–Что? – дверь снова начала открываться.
–А Эрика… когда придёт?
–Поздно, Хенрик, – смягчился он, – Она всегда поздно приходит.
–Ничего не случилось?
–Что должно было случиться?
–Мало ли…
–Больше не виделись?
Хенрик молча покачал головой. Эмрис вздохнул и прислонился к дверному косяку. Не иначе, парень облажался в постели и Эрика не хочет больше его видеть. А может, и не в постели. А может быть, Эрика испугалась случившегося и не хочет повторения?
–Не переживай, – сказал он без энтузиазма, – Мало ли что у девчонок на уме… Позвонит ещё. Может быть.
–У неё всё в порядке?
–Да, – Эмрис улыбнулся, – Определённо.
–Ладно. Тогда я пойду.
–Давай.
–Передай ей, что я заходил.
–Обязательно.
–Пока, Эмрис.
–Пока, Хенрик.
Закрыв дверь, он долго не мог успокоиться, постоял у окна, повертел на пальце кольцо, стащил с волос резинку и потряс гривой, потом снова завязал хвост и сел за чертежи. Из головы не шёл Хенрик, и почему она ему не позвонит? Парень видный, и она ему нравится. Может быть, он и правда не смог?.. Нет, тогда бы Эрика сразу выставила его за дверь. Скорее всего, смог он слишком хорошо, а потом оба заснули.
Нравилась Эрика легко. Она же была ван Данциг. Но сама она западала редко. С удовольствием заводя знакомства, Эрика так же легко и умело избавлялась от них, никого при этом не обидев. Это качество было очень ценным.
Вечером Эмрис написал на листочке записку. Это неожиданно отняло у него несколько минут. Сначала он написал: «приходил Хенрик, просил позвонить». Потом порвал листок. Хенрик не просил ему позвонить. Подумав, написал просто «приходил Хенрик». Снова порвал. Глупо было писать записку, в которой определённо не сообщается ничего нового. В конце концов, Эмрис обозлился и написал: «позвони Хенрику». Вот так. Пусть позвонит парню, и он перестанет обивать порог. И посчитал свою миссию выполненной.
Уве Штольц вернулся из армии. В армию молодой красавец Уве уходил любимцем всех женщин Магдебурга, а когда пришел, то оказался еще выше, красивее и мужественнее, чем был юношей. Рослый, загорелый, светловолосый, Уве к тому же обладал счастливым характером и смотрел на мир с воодушевлением.
По вечерам Уве стоял за стойкой в баре, ему такое было не в новинку, еще до армии он разносил пиво, а теперь вроде как пошел на повышение. Постепенно отец начал приставлять его к делу. В старой пивоварне на Штолленштрассе всегда достаточно работы для молодого здорового парня, но отец позволял Уве делать только самые простые вещи, а прочие лишь показывал, говоря о них всегда одними и теми же словами.
–Отец, почему вы не позволяете мне делать все самому? – спросил Уве.
–Потому что тебе еще рано, – отвечал пивовар Штольц.
–Я же должен узнать, как варить пиво.
–И ты узнаешь, – отвечал отец.
–Но почему мне нельзя сделать это самому? – спрашивал Уве и не получал ответа.
Однажды пивовар Штольц спросил сына, закрывая крышку чана:
–Не собираешься ли ты жениться, сынок?
–Нет, отец, – удивленно ответил Уве, – А почему ты спрашиваешь?
