Выбора нет, и вижу лишь один выход – нагло подражать мастерам в их художественных постановках, копировать и получать заслуженную похвалу. Пусть не за новизну, но за усвоенные уроки.
Взял в библиотеке альбом с картинами известных художников, и все изучал, изучал, да сам пробовал, а что нарисую, то все одно получается, знакомое уже всем. Один раз, правда, Кинг-Конг ненароком вышел, хотя задумывал соседа изобразить. Холстов перевел – немерено, старые брал, закрашивал, поверх рисовал, снова закрашивал. Афиши все перемазал, слои краски такие – хоть гвозди вбивай, а все результата нет. Не идут шедевры. С черным квадратом хотел подаваться уж, но и тот вышел плоский и скучный – закрасил.
Быть как старые мастера я так и не смог – человек другой, и время другое, современное, потому поступил как мастер новый. Пришел на выставку, достал холст, на нем ничего, пусто. Настолько пусто, что белый весь, ну, совсем новый, даже ценник не отлепил. Смотрит народ, сомневается. А я говорю, что это новое искусство и новая история, а вы, говорю, темные люди и искусство современное не понимаете, все вам, невеждам, старые подавай, а вы, толкую, увидьте в чистом листе смысл и сразу все постигните.
Не постигли.
С выставки меня с позором изгнали, холст отобрали, а потом по велению городской администрации и из кинотеатра изгнали. Расписываю теперь на досуге ложки и заборы, а в кинотеатре теперь идут самые скучные фильмы.
***
Предаться воспоминания о том выпускном классе, о той истории с рисунком на доске и той, кто его нарисовал, заставил меня один случай, а именно, имя этой девочки, той самой Анны, о которой я не слышал с тех пор, неожиданно всплыло повсюду и в самых ярких и положительных тонах о нем твердили все кому не лень. К ней пришла популярность, успех. Талант ее, молча развивавшийся столько лет, наконец, достиг такого пика, что прогремела слава о ней, на всю страну, весь мир, словно пробудился древний вулкан, о котором никто уже и не знал. Во многих кругах заговорили о человеке, способном творить художественные шедевры неподражаемой выразительности и наполненные глубоким сюжетом, в то же время столь поверхностные, но очень привлекательные для глаза любого человека. Талантливое искусство отличит любой человек, о таком и объяснять ничего не нужно.
Анна вернулась в наш город после долгого отсутствия. Семья ее так же давно переехала, и я точно не знал куда. Очевидно, жили они в столице, где и трудился гениальный художник. Несколько дней назад она снова появилась у нас в школе. Теперь ее встречали не только самые близкие и родные люди, но и почти весь город, в первую очередь это главные лица и особенно представители той школы, где она училась, где работал и я. Из газет я узнал, что она посетила много мест в нашем городке, отметилась везде и общалась с сотнями людей, давала интервью и говорила речи. Не могла и школа обойти вниманием свою выпускницу. К ее приезду в школе вывесили фотографию Анны, как главной гордости за все время существования образовательного учреждения.
К тому времени уже мало людей осталось из тех, кто еще учил ее и помнил скромной девочкой с троечным аттестатом. Новые учителя просто гордились возможностью побыть на одном вечере и провести время с модным в обществе человеком. Старые учителя, те, кто еще учил ее, изливались сладостными речами, едва ли не одами в честь своей выпускницы: ее активно хвалили, восславляли и вспоминали учебное время. Все казалось таким веселым и счастливым, все «с самого начала верили в нее». Про школьные оценки и аттестат речь намеренно не заводилась, но один молодой учитель не знал всю историю ее обучения и задал этот самый каверзный вопрос про оценки. Ох, какой фурор произвел ее ответ, повествовавший всем присутствующим, что в этой школе она училась «неважно» и в итоге получила четыре тройки. Учителя из старого состава то краснели, то хихикали, отшучиваясь, никто себе места не находил и среди новых учителей и гостей мероприятия. Ударившись в ностальгию, Анна стала вспоминать свою учебу, рассказывая все как было на самом деле, и я мог подписаться под каждым ее словом. Тогда я присутствовал в зале и хоть официально меня не приглашали, потому что я уже был «слишком старый», пришел я сам, просто очень хотел посмотреть на ученицу, ставшую гением. Она говорила про учебу, а в конце вспомнила случай с тем самым рисунком на доске и, завершая речь, высказала огромную благодарность мне.
