– Да, вы меня разочаровали своей неуклюжей неправдой, но я вас понимаю, молодой человек. Я понимаю ваш интерес к этой молодой и красивой даме. Я её не раз видел, выходящей из дверей школы. Она, кажется, преподаёт иностранный язык?
– Да, английский.
– Так-так, – старик сложил дужки очков. – Вы, Вадим, подождите немного, я сейчас вернусь.
Константин Иванович исчез в комнате. Вадим слышал, как он набирает чей-то номер на телефоне. Каратов не стал подслушивать, он открыл входную дверь и вышел на лестничную площадку. Через минут пять старик вернулся, держа в руке клочок чего-то серого.
– Держите, Вадим, – учитель протянул ему небольшой сложенный вдвое кусок картона. – Я бы никогда не дал вам адреса учителя, если не тот случай с баскетбольным кольцом. Плохой человек такими вещами не занимается, плохой человек не будет вешать баскетбольное кольцо для школьников – пояснил он, видя непонимание на лице Вадима. – Я видел вашего сына, видел, как вы к нему относитесь, поэтому желаю удачи.
Дверь закрылась. Когда Вадим спустился на один лестничный марш, дверь квартиры учителя снова открылась, и в образовавшуюся щель просунулась седая грива.
– Если будут спрашивать, где вы узнали адрес, прошу не выдавать! – и карий хитрый глаз заговорщицки мигнул. Дверь снова захлопнулась.
Ещё лет десять назад Константин Иванович Шубин вёл в школе физику, будучи уже давно на пенсии. Он и двадцать пять лет назад так же преподавал этот предмет, когда Вадим был школьником. Так случилось, что они редко пересекались, даже живя в одном доме, но этот факт ничего не значил, ибо дом был большим – квартир на триста, поэтому ничего удивительного в этом не было.
Выйдя на улицу, Каратов нетерпеливо раскрыл картонку. Дом, в котором жила учительница находился совсем близко – на углу Авиационной улицы и проспекта Гагарина. Вадим посмотрел на часы, которые висели на фасаде соседнего дома: они показывали почти семь часов. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Каратов прыгнул в машину, направив её в сторону Московского проспекта. Доехав до цветочного магазина, он удостоверился, что опоздал совсем немного, но всё же опоздал – магазин был уже закрыт. Чертыхнувшись, Вадим развернулся и помчался обратно к своему дому. Не доехав до него один квартал, Каратов свернул во дворы. Район, в котором он жил имел одно большое преимущество: его проходные дворы позволяли проехать его, не выезжая на городские магистрали. Покрутившись по дворам, Вадим остановил машину возле двадцать восьмого дома по улице Гастелло. Там, сразу за домом, стояла беседка, а около неё росли большущие кусты сирени, они-то и привлекли его внимание. Каратов вылез из машины и крадучись стал приближаться к цели. Вадим поймал себя на мысли, что его поведение со стороны кажется смешным и одновременно трагическим – найти цветы в будний день в такое время при всеобщем дефиците, оказалось проблемой, да ещё какой! Приходилось – вот, как сейчас – идти на нарушение правопорядка. Штрафа он, конечно, не боялся, но всё же было неприятно чувствовать себя маленьким преступником.
Воровато оглядевшись, Каратов сорвал несколько веток душистой сирени. Спрятав добычу под пиджак, Вадим вернулся к машине. Закурив, он стал размышлять: вернуться ли домой и принять душ, или поехать сразу к Веронике. Победила чистоплотность. Дома, приведя себя в порядок, Вадим придирчиво оглядел себя в зеркале. Оставшись довольным своим внешним видом, он вышел из квартиры. Теперь, когда до встречи с любимой оставались считанные минуты, Каратов занервничал. Как отнесётся сейчас Вероника к его визиту?! С такими тревожными мыслями он подрулил к дому на углу.
