Бахашкин закрутил пальцем и повёл рукой снизу вверх, изображая полёт насекомого. На грубом лице бурята промелькнула шальная усмешка. Мизинцев закрыл глаза.
– Так ты, Васса, понял об чём я прошу, а?
Мизинцев согласно затряс головой.
– Смотри, паря, если што, я тебя везде найду… Говори всем, што падал. Мордой об кушетку, об пол убился. Темно было, туман был, плохо видел. Аха, а?
Мизинцев тряс головой. Но глаза его постоянно косились на дверь. Он ожидал появления Феоктистова, того же, как назло, не было. Вот так всегда!..
Василий боялся. Очень боялся. Но даже ни самого бурята, а боли. Ту, которую он пережил, ему хватит до гроба. А Вася до жути не хотел её повторения. Ему нужна передышка, и он готов её заполучить любыми способами: унижением, слезами, согласием на любые сделки. Но уж потом… Потом будет праздник и на его улице. И уж какой праздник!
Он уже представлял, что первый выстрел из пистолета он сделает буряту в правую ключицу. Шалыч первый удар нанес правой рукой. Второй выстрел – в ногу, и тоже в правую. И третий, контрольный – в голову. Но последний после того, как насладится его муками…
– Ну, раз так, то вота: пей, ешь, куры, – обрадовано заговорил Шалыч. – Мало будет, я потом ишо принесу. Я скоро потом приду, аха, попрафедую… Саша тебе прифет передавал, однаха, забыл было. Совсем с ума с вами выжил… Ну ладно, я пошёл. Машину нельзя долго держать, понадобица скоро может. Вечер скоро, ага. Работать надо. И за тебя трудица будем, аха. Деньги зарабатывать. Выдешь с больнице, а у тебя уже вот такой карман будет.
Шалыч поднял ладонь над карманом галифе и, показав ею окружность над ним, засмеялся ободряюще. Жёлтые зубы сверкнули в оскале. Подхихикивая, словно сбрехивающий пёс, взял в обе руки безвольную руку Мизинцева и, осторожно потрясывая её, попрощался:
– Пока, Васса. Не скучай и паправляйса. А на меня не сердиса. Я побил, я и пожалею. Будь хорошим шеловеком, а не сабакой, и я к тебе буду хорошим. Я ить тебя, как сынка полюбил, аха.
Он наклонился, готовый поцеловать парня, но передумал.
– До свиданя, Васса. Лечиса.
Ушёл косолапой, покачивающейся походкой, словно с тяжёлой ношей на плечах.
Солнце ослепило бледное лицо Мизинцева, его слезившиеся глаза, подрагивающие губы. Он с облегчением вздохнул.
13
"Так. Вернёмся к нашим убийцам. Что-то я хотел? – мысленно спросил себя Феоктистов.
Взгляд его был направлен на репродукцию с картины Васнецова, что висела на стене над столом. На ней добрый молодец увозил девицу на сером волке. "Хороший волк, в любви знает толк…" – усмехнулся сам себе, – поэт! – взгляд его опустился на календарь, напечатанный ниже картины, и остановился на цифре тринадцать. Тринадцатое… Мнда, веселый денёк, ничего не скажешь.
Достал записную книжку и стал просматривать её. На страничке с пометкой "медвытрях", нашёл запись и оживился.
– Ага, позвонить в ЖЭК! – снял трубку и набрал справочное города. После справочного, набрал номер ЖЭКа.
– Аллё! С вами говорит старший следователь уголовного розыска, капитан Феоктистов. Девушка, будьте любезны, скажите, какой участок обслуживает район, где располагается медвытрезвитель?.. В таком случае дайте мне номер телефона главного инженера… Ну, хорошо. Начальника ЖЭКа. Так… – записал. – Спасибо, – хотел было вставить какую-нибудь шутку, комплимент секретарше, но в трубке запикали кроткие гудки. – Хм, как автоответчик…
